Блевать с похмелья - дурной тон. Кроме того, принц не любил отдавать то, что уже считал своим, а со съеденным за свадебным банкетом пирогом он успел сродниться.

- Очнулся, - отметил низкий бархатный голос. Очень красивый голос с легкой чувственной хрипотцой. Мало того, что совершенно непохожий на голос Тарука, так еще и женский. Или не женский?

Да нет, точно женский. Это еще что за шутки?

Штрудиэль задергался, вывернул шею, чтобы увидеть лицо того, кто так бесцеремонно его тащил. Но над головой, затмевая небо, мерно покачивались две внушительные полусферы. Солнце отражалось в нашитых на кожу клепках, слепило глаза.

- Кто ты?! - возмутился принц. - Куда ты меня тащишь, чудище! Поставь немедленно, а лучше верни туда, откуда взял!

 Но похититель (а Штрудиэль почти не сомневался, что его похитили и все это - часть зловещего вражеского плана, призванного помешать эльфу спасти родное Сребролесье) не ответил. А когда принц начал было вырываться, шлепнул здоровенной ручищей по заднице.

- Лежи смирно, скоро будет ручей, - посоветовал голос. 

Разумеется, Штрудиэль не собирался выполнять указания негодяя, но жизнь внесла свои коррективы. От усилившейся активности тошнота тоже усилилась, а желание пить стало совсем уж нестерпимым. Эльф затих, но не покорился и гордо свисал с вражеского плеча всем своим видом выражая крайнее возмущение. 

Очень скоро в воздухе действительно разнесся шум воды, запахло влагой. Похититель спустился к бежавшей меж камней горной речушке и аккуратно сгрузил принца на камушек. 

Эльф со стоном перекатился ближе к воде и принялся жадно пить. От холодной воды заломило зубы, но оторваться от ручья принц не согласился бы ни за какие блага. 

Напившись, он поднял голову и оценивающе оглядел похитителя.

Вернее, похитительницу. 

Перед ним сидела рослая орчанка. Крепкая, подтянутая и мускулистая, как все дочери этого племени. Черты лица ее дышали какой-то необычной диковатой, но яркой красотой. Из чувственно-пухлых губ торчали аккуратные маленькие клычки. Жесткие черные волосы, убранные в десятки мелких косичек, рассыпались по плечам. Из одежды на орчанке был только легкий кожаный доспех расшитый клепками, причем без дополнительного нагрудника, что делало его практически бесполезным в бою, зато открывало совершенно изумительный вид на зону декольте и… сиськи. Да-да, те самые прекрасные манящие сиськи из сна. 

Короче, это была отвратительная вульгарная дикарка, рядом с которой уважающему себя эльфу совершенно нечего делать. 

- Ты кто? - с опаской спросил Штрудиэль. - И где мы? 

Она раздвинула губы, обнажив шикарные белоснежные клыки. Эльф сглотнул, но гордо выпрямился и выпятил подбородок. Пусть не надеется: Штрудиэля Ахренлиона Звездноокого так просто не запугать!

- Зулкита. Мы в предгорьях. Ничья земля. 

- Где?! - ужаснулся эльф.

Предгорья… это же добрых пятьсот миль от столицы! Сколько же они сюда добирались?!

- Какой сегодня день? Месяц?!

Орчанка безразлично пожала плечами. Ну да, что взять с дикарки, она небось даже слова такого не знает - “календарь”. 

Тысячи вопросов терзали похмельный разум, вертелись на языке. Тысячи мыслей толкались в голове. Орчанка скалила клыки и косилась в его сторону голодным взглядом, от которого принца бросало в холодный пот. Кто ее знает, вдруг она из племени эльфоедов?

- Как мы сюда попали?!

- Дракон отнес.

- Что?! 

- Эдвин сказал: его дракон отнесет нас в степь, но дракон ошибся и прилетел в предгорья, - орчанка нахмурилась. - Гномы дальше на север, - она ткнула рукой куда-то в сторону ближайшего холма. - Степь там, - взмах рукой в противоположном направлении. - А здесь - плохая земля. Ничья. Дракон хотел снова нас нести, но Зулкита сказала нет.