На пятый день нашего пребывания в коттедже я понял, что надо установить границы. Но как это сделать? Я до сих пор не знал, кто он… Человек?.. Зверь?.. Существо?.. На расспросы он не отвечал, на контакт не шел. Лишь просил… нет, требовал мяса…

И тогда я решил действовать.

Ночью, когда Чужак спал на придвинутом к ванной комнате диване, я использовал увесистую цепь от его капкана, чтобы приковать гостя к чугунному отопительному радиатору. Длины цепи как раз хватало для похода от дивана к ванной и обратно.

Когда Чужак проснулся, то попытался вырваться, но не смог. Все утро он пристально смотрел на меня. А я в паре предложений объяснил цель такой акции.

Чужак не сопротивлялся. Он как будто принял правила игры. Меня его поведение тоже устраивало.

Гость больше не бурчал и не рычал в мой адрес. Он вообще не задавал вопросов ни обо мне, ни о цели моего визита в такую глухомань. А я не приставал с расспросами к нему. Было понятно, что он не прост и, скорей всего, опасен. Но такой паритет в молчании и разделении территории устраивал нас обоих. Я занимался своими делами: гулял по лесу, писал второй роман, отдыхал. Чужак же проводил почти все время в ванной, лишь изредка выходя за своим «ужином».

Каждый хранил свои секреты. Чужак – о своем происхождении, я – о цели моего скорого отъезда из города. Да, тайны были. И как прекрасно и волнительно было их хранить.

Но через две недели у Чужака «закончился» медведь. Да и мои запасы еды на удивление быстро пришли в скудное состояние.

– Свежий лесной воздух творит чудеса, – решил пошутить я, когда сообщал Чужаку о том, что мне придется оставить его и съездить в город за едой. – Я привезу тебе мяса… курицу… Жди меня спокойно. Понял? Для твоей же безопасности лучше не покидай дом.

Он показал на цепь.

– Да, иронично, – согласился я. – Она останется защелкнутой.

Я съездил в ближайший молл и закупился полуфабрикатами. По дороге позвонил Давиду и рассказал, что отдых в лесу благоприятно сказывается на написании книги. В этом я не соврал, а об остальном никому ничего знать было не положено.

Также я хотел заехать домой – проведать Кэтти – но в последний момент передумал, решив отложить это дело до следующего раза. Ведь я точно знал, что до сентября еще несколько раз точно придется выезжать в город и покидать обширные живописные лесные угодья.

Мне правда нравилось находиться в Гласстоуне. Прогулки по горным склонам под сенью могучих деревьев пропитывали мое сознание неким нектаром очищения. Я будто сбрасывал терабайты информации в мусорку и заполнял освобожденное место гораздо более важными знаниями и мыслями.

Нахождение в гостях у меня Чужака придавало этому этапу моей жизни каплю кошмара. Но этот сюрреализм, наоборот, заводил как в работе, так и в повседневных делах, помогающих скрывать мои тайны…

Десятого июля в Гласстоуне пошел дождь.

Дождь в горах – это обязательно подмыв склонов. Поэтому на прогулку в тот день я не вышел.

Но зато пришлось вновь ехать в город – Чужак к этому времени успел расправиться со всей курицей и уже пару дней как голодал.

Выехав на дорогу, ведущую к моллу, я проехал пару километров и установился на обочине. Мне пришла в голову одна грызущая мысль: «Почему это я должен тратить столько денег на этого… Чужака?» Раньше я не замечал за собой скупердяйства, мелочности или жадности, но в этот раз что-то изменилось. Дело было в госте. Я уже истратил на него половину своего гонорара за первую книгу. А что дальше?.. Сколько он еще проторчит у меня?.. Насколько обнаглеет?.. Насколько проголодается?..