Я сидел в машине, слушал дробь дождя и тут внезапно смог сложить два и два. «У меня ведь уже есть готовое мясо»… Да мой писательский мозг отвык от логических математических исчислений, но сейчас осознание пришло.

«Я могу скармливать Чужаку тела»…

Мысль эта погнала меня домой. Я повернул в сторону Блейквью, скромного одноэтажного района города, где на углу располагался мой дом.

Да, признаю, пришлось повозиться: вскрыть полы в подвале, провести эксгумацию.

Тела должны были находиться в разной степени разложения. Но запах гниения и вид гниения меня не пугали. И почему-то я был уверен, что мой гость тоже не побрезгует отведать такой вид мяса – сожрет каждое их тел.

Первой я откопал Элли. Она была самой «свежей». Темные каштановые волосы закрыли еще миловидное лицо. Я вспомнил до мельчайших деталей наш ужин… Я старался быть романтиком, я ж не маньяк какой-нибудь, а писатель… ммм, хотя так себе получилась романтика…

Дождь выгнал с улиц всех зевак, поэтому я беспрепятственно погрузил мешок с телом в багажник.

Ну и, конечно, я навестил Кэтти. Она все еще была без сознания… Как я и предполагал.

Еще часа полтора я выезжал их города и добирался обратно в Гласстоун.

Чужак ждал меня. Я был уверен, что он наблюдал, как я выволакивал тело из багажника и тащил в коттедж.

Он встретил меня недоуменным рычанием. А когда я извлек из мешка тело Элли, Чужак подошел на всю длину цепи и осмотрел обнаженный труп. Он быстро сообразил, что к чему, и стал громко возмущаться.

– Эй! Эй! Ты чего? Отказываешься от мяса? – я хотел пресечь все попытки возмущения. – Ты же ел медведя, чертов пришелец!.. Чем тебя не устраивает человечина?..

Чужак по-прежнему бурчал что-то на своем и махал руками. При этом он не переставал принюхиваться и не отрывал взгляда от нового вида мяса.

А я продолжал давить.

– Ты сейчас что ли начнешь мне говорить о своих моральных принципах?.. Не пори чуши, Чужак!.. Ты явился в мой дом!.. Раненый!.. Я выхаживаю тебя!.. Кормлю!.. А ты еще отказываешься от еды!.. Где твоя благодарность, мужик?! – я давил, как мог. – Да, это человек. Точнее тело человека… Но тебе-то какая разница!.. Я уже понял, что ты не мы!.. Ешь!..

Чужак был в смятении. Он явно не привык к такому отношению и такому виду мяса.

– Или мне оттащить ее обратно?.. Послушай, она уже мертва… Ты ей больно не сделаешь… Просто ешь…

В конце концов, Чужак кивнул. И я кивнул в ответ.

Под его недовольное рычание я помог перенести вонявшее тело в ванную.

Чужак закрыл за собой дверь. Пару минут чавканья не было. Но потом я все же услышал знакомый, уже привычный, звук.

И удовлетворенно улыбнулся. Минус одна улика, указывающая на меня.

Когда гость вышел из ванны, он был весь в крови. Мерзкий запах распотрошенного трупа и гнили распространился по коттеджу.

Пока Чужак умывался и тупо сидел на диване, я вымыл все и проветрил дом.

Чужак молчал, поглядывая на меня странным взглядом.

Я понял, что даже у пришельца есть совесть. И что ее можно глушить каждым новым куском мяса.

Чужак «употребил» Элли за неделю. И тогда я с готовностью привез ему Аманду… А потом Селин… А потом Матильду… Все… Четыре тела… Больше не было… Я ж не маньяк какой-нибудь, я писатель…

К августу с уликами было покончено, подвал в доме почти опустел.

По этому случаю я сел писать очередную главу книги: «В своих размышлениях я сказал, что подвал почти опустел, потому что там оставался еще один человек… Кэтти.

Хм, Кэтти… Ну почему с ней теперь так сложно?.. Никакой намагниченности, наэлектризованного воздуха между нами, даже элементарной эмпатии…