Кое-как утихомирив лошадь, Андрей отвел её в сторону и крикнул нам, что нужно ехать. Куда? Зачем?

— Он ушел к скалам, там легче всего затеряться. Лес прочесывают охотники, да и зверь для него теперь стал небезопасен, — ответил на мой молчаливый вопрос Николай. — А ночью на скалы лезть бесполезно.

— Кто он? — только и успела спросить я, когда меня подхватили за талию и буквально забросили в пролетку. Не очень-то со мной церемонились — я была скорее обузой и досадной помехой, о которой почему-то приходилось заботиться.

— Лекарь, — коротко ответил мне Андрей. На этот раз вожжи достались ему. А Николай занял место рядом со мной.

Теперь мы двигались гораздо медленнее — лошадь заметно устала. Хотя разве во сне она может устать? Но мы ехали шагом, только иногда переходя на рысь. Мне казалось или оба моих спутника чего-то опасались? Мелькали густые заросли и отдельные деревья, иногда в чаще появлялись огни факелов и раздавались крики и приглушенное рычание. Шла охота, и нам нужно было всеми средствами избежать встречи с ней. Поэтому мы несколько раз сворачивали и останавливались, пережидая. Странно было то, что я ни разу не слышала лая собак — похоже, их и не было — только люди и зверь. Кто на кого охотится?

Всадников я видела ещё несколько раз, мельком. Они появлялись из леса, но, заметив нас, осаживали лошадей и поворачивали обратно. Только одного мне удалось рассмотреть получше — он, привстав на стременах, вслушивался в происходящее где-то рядом. Потом, громко свистнув и пришпорив коня, умчался. И тут же лес огласился криками и злобным ревом.

Показалось мне, или нет, что когда-то я уже видела этого человека — развивающиеся в скачке волосы, крупный, с горбинкой, нос. А главное — этот свист… Было в нем что-то знакомое, но думать и вспоминать уже не было сил — бесконечная дорога через лес меня утомила настолько, что хотелось закрыть глаза и заснуть.

Спать — во сне?

И все же я задремала. Что-то кричал Николай, тряся меня за плечи, потом меня куда-то несли. Помню, что руке было холодно от росы, падавшей с листьев, а потом стало тепло — наконец-то этот проклятый сон исчез, растворился. И на меня обрушилась просто темная уютная тишина.

Утро пришло пением птиц и шуршанием в траве около палатки какого-то любопытного зверька. Ещё не веря тому, что неприятный сон закончился, я открыла глаза. Кирилла в палатке не было. Слегка пахло дымом.

У меня тревожно засосало под ложечкой. Трясущимися руками я расстегнула на палатке молнию и откинула синее полотнище. У костра на свернутой куртке сидел мой муж и с видом опытного алхимика что-то помешивал в котелке.

Я вылезла на свет божий и потянулась. Это вполне в моем стиле — бояться собственных снов. Лекарь, пожар, какая-то дикая охота…

Кирилл взглянул на меня и улыбнулся.

— Ну что, выспалась? Ты полночи что-то бормотала. Иди умывайся, скоро ехать.

— Может быть, останемся тут ещё на день? Такое красивое место…

Но супруг и повелитель только поморщился в ответ, напоминая тем самым, что цели своего путешествия мы ещё не достигли.

— Хорошо, — вздохнула я и нырнула обратно в палатку, чтобы отыскать зубную щетку.

Лес был абсолютно таким же, как накануне — пронизанный солнечными лучами, пахнущий сыростью и зеленью. Кое-где на листьях ещё поблескивала роса. Я дошла до ключа и обернулась — заросли малинника за спиной продолжали меня пугать. Но кругом царила такая безмятежность, что мне стало смешно от собственной трусости.

Я умылась, с удивлением обнаружив на сгибе локтя полосу непонятной копоти, и вернулась к костру. Завтрак получился сытным — пока я бессовестно дрыхла, Кирилл приготовил гречневую кашу с тушенкой и заварил в термосе кофе.