Политик смотрел на экран и чувствовал, как внутри поднимается мучительное осознание собственной вины. Он был частью системы, винтиком жестокой машины, запущенной властью, и теперь она безжалостно перемалывала всё живое.

Мысли путались, но постепенно проявлялась одна, беспощадная в своей ясности: он не может и не имеет права оставаться в стороне. Бессилие постепенно сменялось тяжёлым чувством ответственности за то, что когда—то он не возразил, не остановил, не выступил против этой реальности.

Аркадий осознал, что больше нельзя прятаться от правды, нельзя оправдывать свою слабость. Внутри него рождалась непривычная, но сильная и отчаянная решимость бороться, несмотря на опасность, страх и кажущуюся безнадёжность.

Он лёг на кровать, чувствуя тяжёлую усталость, но сознание оставалось ясным: назад пути нет. Ладогин не знал, что именно нужно делать, но точно понимал, что будет идти до конца.

Закрыв глаза, он попытался уснуть, но сон не приходил. Вместо этого в сознании проносились сцены сегодняшнего дня: доски позора, униженные женщины, циничные улыбки коллег и жестокие лица похитителей. Сердце билось тяжело и гулко, с каждым ударом укрепляя его решимость сопротивляться, не прятаться и не отступать.

С этой ясной и твёрдой мыслью он, наконец, погрузился в беспокойный сон, понимая, что его жизнь навсегда разделилась на «до» и «после». И прежнее «до» уже никогда не вернётся. Аркадию предстоял новый путь – трудный и страшный, но единственно возможный, если он хочет остаться человеком.

Воздух в студии был густым от искусственного света и напряжения, повисшего тонким шлейфом духов после ухода красивой женщины. Заключительные слова Алины Красниковой прозвучали ясно и отчётливо, словно высеченные в мраморе. Она с хирургической точностью расставила акценты в своей речи, обозначая не просто новости, а новую эпоху. Закон, о котором сегодня так много говорилось, провозглашался единственно верным, почти священным. Её голос звенел уверенностью, вызывая у слушателей едва ли не фанатичную веру.

Когда камера погасла, зал взорвался аплодисментами, а технический персонал и коллеги, охваченные общей идеей, окружили ведущую с похвалами и улыбками. Их лица светились восторгом и почти религиозным почтением.

Обычно сдержанный и критичный продюсер Дмитрий Сергеевич сейчас расплылся в улыбке, слегка тронутой профессиональной завистью. Подойдя ближе, он осторожно коснулся локтя Алины и произнёс с восхищением, граничившим с заискиванием:

– Алина, это был триумф! Взрывной рейтинг обеспечен! Обещаю, что гонорар вырастет пропорционально числу новых подписчиков. Сегодня ты стала голосом нации.

Девушка благодарно улыбнулась, принимая похвалы с величественной скромностью королевы, привыкшей к своему трону. Гордость разлилась по телу тёплой волной, придавая движениям особую плавность и лёгкость.

Боковым зрением ведущая уловила мелькающие сообщения на мониторе с комментариями зрителей. Слова людей вспыхивали на экране искрами, зажигая в ней внутреннее удовлетворение. «Браво!», «Спасибо за правду!», «Гордимся вами!» – восторженные отклики складывались в хор, звучавший слаще самых громких оваций.

В гримёрке царила приятная тишина, едва разбавленная приглушёнными звуками из студии, словно доносившимися из другого измерения. Тусклый свет ламп подчёркивал правильные черты её лица и уверенность взгляда. Алина спокойно поправляла макияж, механически проходя по линиям губ и ресниц, мысленно прокручивая текст вечернего выпуска, готовясь закрепить свой успех.