Вслед за Томом покинула Сан-Франциско и Кейт. Новый дом уже ждал ее приезда. Фелисия просмотрела кучу объявлений и нашла то, что нужно. Хозяин дома, получивший его в наследство от матери, жил где-то на востоке, но продавать дом не хотел, собираясь в нем встретить старость. Пока же он, спрятанный в горах на севере Санта-Барбары, стал пристанищем для Кейт. До санатория в Кармеле, куда перевели Тома, отсюда было три часа езды. Фелисия заявила, что после родов Кейт обязана вернуться в Сан-Франциско, но будущей маме нравился этот тихий уголок – леса, поля, сбегающий по холму маленький ручей. Здесь хорошо было залечивать раны. Здесь хорошо было бы поселиться с Томом… но об этом Кейт, подписывая договор об аренде, старалась не думать.

Спустя четыре месяца дом стал для Кейт родным. Она проснулась на рассвете – в животе толкался малыш, которому уже было тесно. Лежа неподвижно, слушая, как он шевелится, Кейт думала, что однажды придется рассказать ему обо всем. Сначала она хотела вернуть девичью фамилию, но потом отбросила эту мысль. Она – Кейт Харпер, ее семья – Том Харпер и больше никто. Ей не нужна фамилия отца, который уже не считает Кейт своей дочерью. И малыш, когда родится, тоже получит фамилию Харпер. Теперь Том не понимал, почему у Кейт большой живот, а может быть, просто не обращал внимания. Дети такими вещами не интересуются, пока их это никак не коснулось. Она продолжала навещать Тома, сначала очень часто, потом чуть реже – из-за беременности ей становилось все тяжелее, – но не меньше двух раз в неделю. Она всегда была рядом. И всегда будет рядом, как раньше он всегда был рядом с ней. Никаких других вариантов быть не могло. Так распорядилась судьба, и Кейт смирилась. Она отдавала отчет в своих словах. Она знала – Том останется таким на всю жизнь, сколько бы эта жизнь ни продлилась. Может быть, «достаточно долго», как сказал врач, но вряд ли по-настоящему долго. А может быть – всего год или два. Так или иначе, скоро он начнет стареть, и никто не сможет ничего с этим поделать. Но Кейт будет любить его и таким. Она всегда будет любить его. Ведь он по-прежнему остался Томом, и порой, замечая в его глазах отблеск былого света, Кейт надеялась, что… но попытки обмануть себя были тщетны. Теперь не он будет о ней заботиться, а наоборот. Она даже плакать себе больше не позволяла.

Пообщавшись с Фелисией по телефону, Кейт поднялась с постели, открыла окно, глубоко вдохнула свежий летний воздух и улыбнулась сама себе. В саду расцвели цветы. Нужно нарвать их и привезти букет Тому. Которого она очень любит. И будет любить всю жизнь. Что бы ни случилось.

Часы на ночном столике показали шесть двадцать пять. Если она хочет успеть в больницу до десяти, через полчаса надо уже выехать. Было страшно так водить. Было страшно так взрослеть – но пришлось. Кейт Харпер уже ничуть не походила на ту маленькую девочку, какой была совсем недавно. Малыш в животе заворочался. Она стянула с себя ночную рубашку и встала под душ. Предстоял долгий день.

Кейт прибавила скорости, и синий автомобиль-фургон послушно заспешил по гравию. Маленький «Мерседес», подарок Тома, остался в прошлом. Теперь такая роскошь была ни к чему. Новая машина подходила ей куда больше. Из-за горизонта показались холмы, все еще покрытые буйной зеленью, правда, кое-где уже побуревшей. Лето подходило к концу, и это было хорошее лето – в меру жаркое, в меру дождливое. У Кейт каждый раз перехватывало дыхание от красоты пейзажа – за спиной горы, а впереди холмы, усеянные цветами и рощицами деревьев. Вдалеке паслись стада. Сказочное место, живая картинка из детской книжки… как хорошо будет здесь ребенку! Он вырастет сильным и свободным, он будет играть с детьми скотоводов и фермеров. Он вырастет здоровым, жизнерадостным, он не будет скован устаревшими догмами, как ее родители, не будет подвластен вспышкам гнева, как Том. Он будет бегать босиком по лугам и сидеть у ручья, окунув ноги в воду. Она сплетет ему гамак, заведет домашних животных, может быть, даже купит лошадь. Разве не такой жизни Том хотел для сына? А если родится девочка, ее детство будет таким же безоблачным и счастливым. Повзрослев, она может отправиться в большой мир, если захочет, но для Кейт туда возврата нет. Хватит с нее. Пусть все о ней забудут, пусть никто больше ее не тревожит – ни репортеры, ни родители, никто. Теперь ее дом – здесь. Она нашла свое место в жизни, она выбрала свою роль. Вдова Харпер. Будто персонаж плохого вестерна, подумала Кейт и сама рассмеялась этой мысли; включила радио, закурила. Стояло прекрасное летнее утро, и Кейт стало неожиданно хорошо. Беременность протекала куда легче, чем она себе представляла, а может быть, на фоне всего происходящего Кейт просто не замечала ее трудностей. Так много мыслей, так много тревог, так много принятых решений – кто станет обращать внимание на изжогу и судороги в ногах? Но тем не менее это была удивительно легкая беременность. Видимо, благодаря спокойной, размеренной жизни в деревне. В самом деле спокойной, если не считать поездок к Тому. И мыслей, одолевавших по возвращении.