7. Глава 7

Еще две пары пролетели незаметно. Не потому что скучные, хотя и это немного тоже, а по другой причине. Все мои мысли, фантазии, образы были далеки от экономической социологии. В голове только Чернышев и события вчерашней ночи. Сто раз прокручиваю про себя эти картинки, каждый раз приписывая к ним что-то новое, еще более скандальное. Чудно.

И ведь хочется выбросить все это и забыть, а никак. Что врать, ничего подобного со мной даже рядом не происходило. Стоит признаться, будоражит. По идее должна осуждать этого типа, а почему-то вспоминается другое, его губы, руки, глаза, бешенные от страсти.…

Вот с такими мыслями я вышла из аудитории. Маринка, слава богу, сдулась домой уже после второй пары, так что некому было мешать моим внутренним стенаниям. Надо умыться. Может вода поможет вырваться из этого клубка идиотских и навязчивых дум.

Захожу в туалет. Здесь совсем недавно сделали ремонт, теперь, наконец, светло и чисто. Кафель, ровные стены с привычной розово-оранжевой краской, приличная сантехника, трубы без дыр. Подхожу к раковине, включаю воду на полную, жду, пока пойдет ледяная. Захватываю в две ладошки и щедро плескаю себе на лицо. Бодряк. Вот когда порадуюсь, что не крашусь, не нужно переживать за потекшие глаза. Беру еще одну горсть. Теперь вода брызжет на шею, футболку, оставляя мокрые, темные пятна. Плевать. Высохну.

Закрываю кран, упираюсь руками по обе стороны умывальника. Особо не полегчало. Все равно в башке не пойми что. Поднимаю глаза, чувствую, как с волос стекают капли воды и тихо бьются о белое тело умывальника. Сначала в зеркале вижу только себя, потом словно в расфокусе, позади, у двери, появляется фигура. Мужская. И лицо. Лицо того, о ком не переставала думать вот уже несколько часов.

От неожиданности чуть вскрикиваю и резко поворачиваюсь к нему. Чернышев ухмыляется. Подходить не торопится. Стоит, любуется. На нем черная футболка-поло, синие джинсы, модные кроссы. Волосы взъерошены, но как-то художественно. Наверняка, так и задумывалось. Засунул руки в карманы джинс и смотрит. А я как в ловушке. И не только потому что попой упираюсь в раковину и идти мне некуда. Куда опаснее его глаза, веревкой вьют, как-будто привязывает меня взглядом. Вот как так!?

— Боишься? Это хорошо, — наконец, Чернышев разрывает это громоздкое молчание. Но подходить не торопиться, стоит на том же месте, кайфует от моего страха. Ну уж нет, вампир ты чертов, не дождешься. Комкаю пальцы в кулаки, отталкиваюсь от раковины и складываю руки на груди. Кому, как не мне, знать, что это поза защиты. И он это прекрасно знает. Плевать, так хоть я чувствую себя увереннее.

Опять эта ухмылка на его губах. Гаденыш. Прекрасно знает, как действует этот его самоуверенный вид, прямой взгляд черных глаз, и широкий разворот плеч. Только не на меня. Других пугай.

— Наручники принес? Или друзей своих меня держать заставишь? А? По другому не дают. Так?

Знаю, что хожу по краю, но лучше начать с нападения. Это как с собаками, увидит страх в тебе, все, не убежишь.

— Смешная ты девка, Орловская. Но смелая. Мне нравится.

Парень отрывается от стены и быстро оказывается рядом. Невольно скольжу в сторону, попой чувствую, как сначала заканчивается раковина, потом стена. И вот, я в углу, боком упираюсь в узкий подоконник. Невольно бросаю взгляд через стекло на улицу. С пятого этажа люди кажутся маленькими, мельтешат, спешат куда-то. Везет вам. А вот я походу в ловушке. Блин, почему в туалете то мы одни? Перемена ведь.

Пока глазела в сторону, Чернышев оказался рядом. Он не трогал меня. Нет. Прямого контакта не было. Но даже не знаю, что хуже. Левая рука парня уперлась в стену ровно над моей макушкой, он даже пару волосинок зацепил, а правая уверенно легла на подоконник. Ну все, так мне закрыли последний путь к бегству. Такое ощущение, что я по-настоящему в его объятиях. Странное чувство.