Аккуратно открываю калитку, быстро зыркаю глазами вокруг, но нет, все спокойно. В доме напротив мертвая тишина, ни одной машины рядом нет. Все равно обойду его с другой стороны. Так дольше до остановки, но как-то надежнее. Фух, вроде все спокойно. И только успокаиваюсь, звонок. Выругалась про себя. И чё я дергаюсь?? Мама.

— Да, мам, привет! Как вы там? — стараюсь держаться бодро. У мамы нюх на мои переживания, если почувствует что, вцепиться и не отстанет, пока не выведет. А мне это точно не надо.

— Почему Артур уехал в Анапу?! Что у вас там случилось?? — вот так вот, без «здрасьте», без «как ты там, дочка». А сразу Артур. Прелестно. А, вот значит, куда гаденыш свинтил. Ну пускай к своим едет, отсидеться. Я еще не придумала, как мстить буду.

— А вот я это откуда знаю, мам!? Этому лбу уже 24, может ты у него будешь спрашивать, а не у меня??

— Мы его оставили под твоим присмотром! Ты серьезная и ответственная, он твой брат…

— Он мне не брат!! И мама. Извини, я не хотела кричать. Но мне совершенно нас… наплевать, где сейчас Артур. Он меня терпеть не может, как и я его.

— Не говори ерунды. Просто он черствый, рос ведь без матери.

— У него бабушка хлеще всех матерей и тётушек 4 или 5 штук, я уж не помню. Слушай, я не хочу спорить. Ну уехал и уехал, может в родные края захотел.

— А тебе ничего не говорил? — мама успокаивалась потихоньку, но все равно в голосе чувствовалась раздраженность. В этом вся мама. Она всегда думает, что во всем виновата. Вот и за Артурчика постоянно переживает, себя корит, что у него ничего в жизни не получается. Бред.

— Не говорил. Я его даже не видела, — вру я, — Все, мам, автобус подъехал, я в институт опаздываю.

— Ну ладно, не обижайся. Я по тебе очень соскучилась, правда. Просто мы испугались, Артур в 5 утра звонит Серго и просит прислать ему деньги на билет до Анапы. И не объяснил ничего.

— Мам, я правда не знаю. Хватит его нянчить. Пусть сам крутится. Все, пока, вы там до конца недели?

— Теперь уже и не знаю… Может завтра или послезавтра приедем, как-то уже настроения нет.

— Не глупи, отдыхайте. Стоит из-за Артура портить себе отдых. Ну все, мы в лес въехали, сейчас связь пропадет. Пока!

Ответ мамы я уже не услышала, начались 2 километра нашей личной сумеречной зоны. Обычно бесят эти минуты без связи, а сейчас прям вовремя. Не до мамы и Артура. Своих проблем до края.

Я прислонись щекой к стеклу автобуса и уставилась на то, как внизу бежит белая полоса разметки по асфальту. Стекло горячее, но я этого не замечаю. В голове так много всего, что хочется все это скомкать и выбросить в окно. Жаль нереально. Что-то странное твориться с моей жизнью, со мной. И вот попой чувствую — это далеко не конец. И как я была права!

Маринки не было всю первую пару, еле еле приплелась ближе ко второй и даже каким-то чудом умудрилась вползти в аудиторию незаметно для Горыныча, нашего социолога. Серьезный дядя. Его опасно злить. Но Маринке везет. Тенью проскальзывает внутрь, садиться на самую дальнюю лавку и по-шпионски подзывает меня гримасами, коим бы и Гринч позавидовал. Яростно мотаю головой. Не хватало еще стать жертвой огнеизрыгающего рта Горыныча. Ничего, подождет со своей историей до перерыва. Свою то я точно рассказывать не собираюсь.

Не успел ещё вяло отзвенеть звонок, как меня беспардонно хватают и тащат из-за парты в коридор. Хорошо, Горыныч спорил с одним из ботаников, а то яростного взгляда не избежать. А он такой, что бррр.

Да уж, ночка у Маринка была та еще. Круги под глазами, зрачки расширены, на правой щеке царапина, наверное, получила от одной из веток того нашего дерева. Блин, зачем вспомнила!