Холл школы обшит темными деревянными панелями, создавая тяжелую, гнетущую атмосферу. Она всегда вызывала во мне отвращение и страх…. В душе я прекрасно понимала, что это был последний шанс Изабель окончить школу и получить грамоту. Я не знаю законов страны и даже не догадываюсь, чем мне грозит это своеволие. Может, стоило потерпеть эти вечные придирки, сюрпризы в шкафчике, издевки избалованных девиц, и окончить академию? Хотя… После обучения меня ждала либо скучная жизнь фрейлины во дворце, либо участь учителя в каком-нибудь особняке, либо, в худшем случае, замужество за каким-нибудь стариком. Мурашки по коже.

Как и говорила директриса, мое будущее в этом направлении провалено, но я не жалею о содеянном. Я чувствую, что мне уготовано большее, чем просто работа учителем. Ведь не зря же мне дали второй шанс на жизнь?

По пути мне следовало придумать отговорку на тему «Почему меня выгнали из школы» для матушки. Она жила в столице на постоянной основе, изредка от нее приходили лишь письма о ее блистательной жизни. Впрочем, получала я их пока еще жила в особняке. В академию она написала мне лишь раз, угрожая и ясно дав понять, что эта попытка – последняя.

Частично вернулась память: теперь я помню предыдущие провалы в школах. Я не знаю, для чего она это делала. Уроки, хоть и скучные, были совсем несложными. Может, хотела внимания? Подростки часто ведут себя подобным образом, когда хотят привлечь внимание – бунтуют, уходят из дома, делают все наперекор родителям. Так же всплыла информация о том, что моя мама и ее новоиспеченный муж «пожертвовали» академии значительную сумму на нужды, чтобы директриса хотя бы рассмотрела заявление Изабель. Я более чем уверена, что у моей матушки в рукавах припятан еще какой-нибудь козырь, она все равно впихнет меня куда-нибудь… А пока, я буду жить вольной жизнью. Хоть я и была единственной дочерью мелкого барона, я должна была получить достойное образование, чтобы в будущем удачно выйти замуж и помочь семье (то есть матушке и сводным сестрам). Вижу лишь один выход: поднять свое положение, поправив дела рода, и тогда двери любой академии раскроются для меня. Но на это потребуются года. У меня нет времени.

Я проходила мимо двери музыкального класса, когда услышала тихую и нежную мелодию, скрывающую приглушенные голоса послушных учениц. Наверное, они обсуждали предстоящий брачный сезон. Фуэ… Это вновь мне напомнило, как я чувствовала в стенах академии – подобно птице в золотой клетке. Сохранять спокойствие хотя бы пять минут стало практически невыполнимой задачей: хотелось выбежать на свежий воздух, начать изучать мир, нарабатывая собственный опыт, а не слушать эти нудные занятия вроде «Охмурение жениха на балу». Кто вообще придумал правила для женского пола?

Внезапно вспомнила про своего утреннего друга, греющего кожу бедра сквозь тонкую ткань кармана. Точно!

– Малышка, ну-ка вылезай, – Тихо попросила я, аккуратно доставая из фартука крошечную серую мышку, спрятанную перед посещением кабинета директрисы. – Ох, бедняжка, уснула, – Умиленно уставилась на кроху, тихонько ее поглаживая. Маленький носик пару раз дернулся, когда черные глаза-бусинки сонливо разлепились.

Чопорные девушки-аристократки могли бы завизжать при виде этого милого существа, но не я. Эти безобидные крошки были настолько милыми, что я не понимала – почему их боятся? Я планировала оставить мышку в постели противной Герты Арамери во время обеда, но неожиданный визит к директрисе спутал все карты.

Эта гордая мымра, «лучшая ученица школы», «первая красавица академии», подставляла меня с первых дней в стенах школы. Женская месть… она такая. Я старалась прилежно учиться, но, видать, не судьба.