– Изабель де Бург, Вы опять витаете в облаках, вместо того, чтобы единственный и последний раз послушать мою речь? – Вырвал меня из водоворота мыслей гневный окрик директрисы. Мельком глянув в ее сторону, я виновато улыбнулась, откидываясь на спинку стула.

– Вы… Вы.. Вы слишком ужасны и невоспитанны для нашей академии! Академии благородных девиц! – Чопорно ругалась госпожа Мэд, под конец срываясь на визг, и постоянно поправляя свои смешные очки.

Ох уж эти гневные выяснения обстоятельств. Не впервой все это слышать, поэтому почти весь поток словесного поноса я пропускала мимо ушей. Почти.

Иногда, сквозь пелену безразличия, до сознания долетали изрыгаемые женщиной нелицеприятные слова в мой аристократический адрес, отчего я начинала ужасно злиться. Почему я не могу пропускать занятия? Иногда это даже полезно. И для чего эти аристократки уделяют больше времени на занятия «Воспитанная жена – идеальная жена»? По-моему, это – полнейший бред! Мне, в моем новом теле, всего лишь пятнадцать! Я, в конце-концов, хочу нормальное детство, а не такие вот занятия!

– Прошу прощения, госпожа Мэд. Уверяю, все это – просто недоразумение. – Самым милым тоном, на который только была способна, прощебетала я, добавляя щепотку скромности наивным взмахом ресниц.

Это действительно недоразумение. Соакадемщицы просто-напросто подставили меня! Выставили так, будто все это – мои проделки. Нет, я, конечно, баловалась пару раз, но это было в отместку тем, кто подстриг мою соседку. Это место оказалось тем еще гадюшником. Меня не могли достать подколками – русские сильны и физически, и морально, – но на соседок это не распространялось.

Задним фоном не смолкала мадам Мэд. Слушать каждый раз одно и тоже утомляет. Но не одной же мне мучиться?

Я знала, как действовать на нервы этой женщине. Незаметно для нее, с удовольствием высунув ноги из туфелек, я быстро спрятала их под стул. Из-под опущенных век глядела в ее сторону, ожидая реакции. Даже начала считать про себя. Прошла минута, прежде чем женщина что-то заподозрила. Оглядевшись, мадам начала деликатно принюхиваться. Было забавно наблюдать за тем, как госпожа Мэд морщила свой аристократический носик.

Тоже мне… нашла стыдобу. Сами-то следуют брачным сезонам, будто животные… Когда самки ищут самцов для удачного спаривания. Со всех сторон только и слышно как они будут охмурять женихов – да покрасивее, породовитее, и побогаче. Видимо, забыли самое первое и главное правило академии: «Благородная девица должна вести себя подобающе статусу»

– Я уже написала Вашим родителям и сообщила им, что с этого момента Ваши занятия здесь прекращены, – Слегка успокоившись, лениво катала слова на языке, поднимаясь со своего мягкого рабочего кресла, чтобы возвыситься надо мной. Старая ведьма всегда принимала эту позу, чтобы смотреть на своих нерадивых учениц, – таких как я, – свысока, как на букашку под ногами.

Однако этот жест нисколько меня не задевал. Эти гадюки во главе с Арамери подставили меня просто от злобы и обиды, что мне – обнищавшей аристократке – позволили учиться вместе с ними, наилучшими и наипрекраснейшими. Ну ничего! Я еще всем тут носы утру!

– Благодарю вас за услугу, мадам Мэд. Надеюсь, письмо дойдет до них как можно быстрее, – Злорадно пропела я слащавым тоном, так часто используемым в противном воскресном хоре старшими ученицами.

Директриса фыркнула, потихоньку зверея, а ее скулы начали наливаться кровью от злости.

– Дорогая моя, Вы совершенно неисправимы. Мне больше нечего с Вами делать, и, осмелюсь сказать, у Вас практически нет надежд на благополучное будущее. Ни одна школа не возьмет такую как Вы! – Процедила директриса, явно стараясь удержаться от непристойностей, которые ей действительно хотелось излить.