Бенедикт громко выдохнул, с трудом справившись с нахлынувшей злостью.

– Потрясающая проницательность, – процедил он.

– Не горячись, – примирительно сказал старик, пожав плечами. – Поверь, мне это событие тоже видится весьма прискорбным, но такое случается. Жрецы гибнут. Причем не только в момент прорывов сквозь красное. Существа, за которыми мы охотимся, и без того очень опасны, и каждый из погибших в Олсаде осознавал риск, когда вступал в Красный Культ.

– Верно, – сказал молчавший до этого Киллиан. – Но все мы считали, что цвет наших одежд для данталли непроницаем, это вбивали нам в головы во время обучения. А выходит, что это не так.

Бриггер устало потер переносицу и глубоко вздохнул.

– Это так, – возразил он. – В большинстве случаев. Данталли прорывались сквозь красное не более десятка раз за последние триста лет, когда находились во власти неконтролируемого страха или отчаяния. До подобного состояния доходили все демоны, бывавшие на наших допросах, но разве всем им удавалось совершить прорыв? – Он дождался, пока его оппоненты отрицательно покачают головами в ответ, и завершил свою мысль: – Как я уже упоминал, подобные прорывы происходят изредка.

– Настолько, что об этом меньшинстве случаев было решено попросту не сообщать? – угрожающим низким голосом произнес Бенедикт.

– Цитирую тебя: потрясающая проницательность, – невесело усмехнулся Бриггер.

Бенедикт сжал руки в кулаки, резко поднявшись со своего места и упершись в стол главы Культа.

– Проклятье, Карл, и как это понимать?!

– Как превентивные меры против излишнего суеверного страха перед данталли, которым и без того пронизана вся Арреда. И пока эти меры, принятые, к слову, задолго до меня, приносили свои плоды. Наши жрецы и без того понимают, что борются с опасными существами, но они идут на этот риск и зачастую выходят победителями – красные одежды дают им достаточную защиту.

– Достаточную, но не полную, и об этом стоило предупредить! Нам с самого начала обучения вбивали в голову заведомо ложную информацию! – с жаром воскликнул Бенедикт.

– Поверь, если б все жрецы знали о возможности прорыва, они содрогались бы от страха перед каждым данталли и излишне осторожничали, даже там, где это не нужно. А практической пользы от работы всего Красного Культа было бы в разы меньше. Ты это понимаешь?

– Понимаю, – нехотя ответил Бенедикт. – Но хоть старшим жрецам ты обязан был сообщать о прорывах! В Олсаде ни Леон, ни даже я не были готовы к такому повороту событий!

Бриггер поджал губы и соединил подушечки пальцев.

– Некоторые старшие жрецы прекрасно осведомлены об этой проблеме.

– Но я в их число не вхожу? – вспыхнул Бенедикт.

– Не входишь, – кивнул старик. – По подобным случаям созывается специальная комиссия, состоящая из старших жрецов крупных отделений Культа…

– … вроде Хоттмарского…

– … с большим опытом…

– … вроде моего…

– … и меньше занятых в оперативной работе, Бенедикт, – стерпев то, что его неоднократно перебили, закончил Бриггер.

На несколько мгновений кабинет погрузился в звенящую тишину. Бенедикту казалось, что его бешено колотящееся сердце, каждый удар которого отдавался в висках, слышат все присутствующие.

– Я тебя правильно понял: ты не говорил мне, потому что не хотел, чтобы я осторожничал на оперативной работе? – с трудом сохраняя голос ровным, спросил он.

Взгляд тусклых глаз Карла Бриггера сделался холодным и колким.

– Я не говорил тебе, потому что не видел в этом смысла. Что бы изменилось, знай ты об этих редких случаях, Бенедикт? – с нажимом на слово «редких» спросил он. – Позволь предположить: твое возросшее с годами чувство справедливости заставило бы тебя разнести эту тревожную весть по всей Арреде, причем не только среди жрецов Культа. В итоге данталли стали бы предметом всепоглощающего ужаса – даже у мирного населения, и пользы от этого не было бы никакой. Это притом, что сам ты вряд ли бы всерьез осторожничал. Напротив, я уверен, ты бросался бы на охоту с еще б