Суаль нахмурила подведённые сурьмой бровки и с упрёком покачала головой.

– Упрямец. Ты же любишь меня. Давно пора забыть прошлое и признать: только благодаря мне ты добился всего, что имеешь на сегодняшний день.

И я даже удивился, когда меня не захлестнуло привычной волной раздражения. Прислушался к себе и вдруг понял, что Сладость в чём-то права. Действительно, если бы не её интриги, я бы не решил жениться на первой встречной, которой и оказалась моя таинственная Синеглазка, и не пересмотрел бы свой взгляд на брак и на наследников. Что же до всего остального... Никакого желания спорить с Суаль у меня не было, поэтому я расстегнул запонку и, закатав рукав, показал женщине, которую когда-то любил, узор на своём правом запястье.

– Теперь ты оставишь меня в покое?

Она покраснела от злости и, прижав к груди стиснутые в кулачки руки, выпалила:

– Ты врёшь! Не знаю, как, но врёшь! Я спрашивала, никто твою жену в глаза не видел: ни лучшие портные Каула, ни золотари, ни цирюльники... Она либо страшна, как обитатели Бездны, либо её нет вовсе! Зачем иначе тебе её прятать?

– А вот это уж точно совершенно тебя не касается, – холодно заметил я, но Сладость, не почувствовав угрозы, продолжила гнуть свою линию.

– Как её зовут? Откуда ты её выкопал вообще? В трущобах купил? Потому что ни одна женщина в здравом уме не пошла бы за тебя по доброй воле! Брак по принуждению незаконен, ты об этом знаешь?

– Будет лучше, если ты закроешь рот.

– Конечно, знаешь! Ты же тот ещё законник! А потому остаётся только один вариант: ты вступил в сговор со жрецом, как-то подделал татуировку и навешал султану Акио на уши сяки*, чтобы только...

– Десять суток ареста за оскорбление третьего человека султаната, – пресёк словесный поток я. – И если ты скажешь ещё хоть слово, я передам твои слова нашему светлейшему правителю и переквалифицирую статью. На оскорбление величества.

Сладость стала бордовой от ярости, но, слава Глубинным, наконец-то заткнулась, а я вызвал стражмистра, чтобы тот препроводил кей Суаль до места отбывания наказания и, дорешав основные рабочие моменты, поспешил домой исправлять собственную оплошность.

Седмица пролетела, как один миг, а следов Синеглазки обнаружено так и не было. И если поначалу я злился на бестолковость и нерасторопность собственных подчиненных (хотя какое там? Каждого человека в свою команду я выбирал сам), то три дня и две ночи бесплодных поисков окончательно убедили меня в том, что в супруги мне досталась мастерица в области маскировки. Ну, или врала моя интуиция, и девушка давным-давно покинула Каул.

Восьмое утро своей по-холостому семейной жизни я встречал на пристани. Злой от недосыпа, усталости и грязи. Отчаянно хотелось домой, принять горячую ванну, выпить колючего от мелких кусочков льда морса из спелой чамуки, который готовила для меня Гудрун, и, позабыв обо всех напастях, завалиться спать дней на десять.

– Ша-иль Нильсай, – придерживая левой рукой феску, чтобы её не унесло ветром в море, часто перебирая ногами и едва не теряя мюли, тщательно подобранные в цвет головного убора, ко мне бежал Гису, тот самый мальчишка, что седмицу назад принёс мне добрую весть о сработавшей сигналке и о моей невесте заодно. Раскраснелся от быстрого бега, глаза горят, а рожа такая довольная, что за уль видать – новости явно хорошие. – Ша-иль Нильсай!!!

И как только меня отыскал? Поисковую команду я отпустил вскоре после полуночи, а Орешка в пятом часу утра. Гису же, гляди-ка ты, отыскал… Хороший пацан, надо брать, пока не переманили. А то уже стыдно, честное слово! Чёрный Колдун, Палач, третий человек султаната… Да у меня кличек больше, чем людей, на которых можно положиться. Вот разве что на Орешка…