– А с женой всё равно поторопись. Очень мне не хочется пять седмиц ждать. Да и Нянюшка Най мечтает увидеть её в карее.

– Да, мой правитель.

О том, что я надеюсь управиться за пару дней, я благоразумно промолчал: не мальчик уже, чтобы от форы отказываться.

Не мальчик, но в спальне, кажется, придётся делать ремонт. Как-то я погорячился, когда  понял, что молодая жена каким-то немыслимым образом умудрилась снять ментальный приказ (поймаю, обязательно расспрошу супружницу на этот предмет) и сбежала, не оставив следа.

А я даже имени её не знаю!

Впрочем, вопрос с именем я решил довольно быстро. Ну, как быстро? Как только перестал крошить мебель и торопливо залечил ссадины на кулаках, мысленно проклиная собственное скудоумие. Ну, кто? Кто, спрашивается, оставляет жену в первую брачную ночь запертой в спальне наедине с лёгким ужином и собственными мыслями, а сам бежит проверять, как там поживает новый артефакт собственного изобретения? Я знаю, кто. Моржья задница и гнилой член острозуба.

И по боку, что я не планировал задрать Синеглазке юбку в первую же ночь, нужно было остаться хотя бы для того, чтобы поговорить… Может, тогда я не чувствовал бы себя так хреново, и совесть к глубинным моргам не изъела всё моё нутро, и зубы от ярости не стёрлись бы до корней. И мебель в спальне бы тоже выжила…

А уж как на меня посмотрела Гудрун, когда я вкратце объяснил, что в моей опочивальне  – случайно! – произошло небольшое недоразумение вроде магического выплеска, и там теперь надо всё убрать… И заказать новую мебель. И стекольщика. И, пожалуй, плотника в том числе, потому что паркет тоже немножко пострадал… Нет, такого выражения лица у моей домоправительницы не было никогда, даже в те дни, когда я работал над амулетом, не позволяющим женщине забеременеть, и девицы лёгкого поведения бегали за мной пачками…

А тут какая-то Синеглазка, девчонка с чистым взглядом и родинками на щеке. Стыд, да и только.

В квартальном участке меня встретили с опаской. Ну, правильно, я же сам подозреваемую забрал, а теперь пришёл требовать протокол допроса. Зуб даю, все решили, что я девчонку угробил, а теперь следы заметаю… И хоть бы словом кто возразил! Бесит.

Супругу мою звали Заря, и имя это ей подходило, как васку седло. Я даже скривился от досады, которая, впрочем, длилась не очень долго, Заря – не Заря, плевать. Для меня она уже стала Синеглазкой, ею и останется, раз так карты легли.

– Отправить по адресу наряд, – распорядился я, задавив первоначальный порыв самому помчаться за жёнушкой. Хватит, набегался уже, – и вежливо – вежливо! – и со всеми почестями препроводить девушку в участок. И маг-путы с собой возьмите, девчонка бегает больно резво.

Отложил протокол, откинулся на спинку кресла в начальственном кабинете и, скрестив на груди руки, с предвкушающей улыбкой стал ждать. Нет, а на что она надеялась, когда решила сбежать от Чёрного Колдуна? Думала, я просто забуду, что взял её в жены? Наивная...

Час спустя привели блондинку с косою до жопы. Именно до жопы, потому что другим словом назвать эту выдающуюся во всех смыслах часть тела язык не повернулся бы. Куда, спрашивается, смотрели стражи? Неужели не видно, что ночью они допрашивали совсем другую девушку? Во-первых, блондинка… Но это ладно. Допустим, женщины успевают менять цвет волос с такой скоростью, что и не уследишь. Но длина косы? Ни один парикмахер не сможет отрастить такую меньше, чем за седмицу. А глаза? Голубые, но ни разу не синие? А рост? А фигура? Наконец, приметные родинки на щеке… Ну, и вообще.