– Сейчас, может быть, – Бенита, как всегда, не щадила мое самолюбие. – А завтра? Через неделю или месяц? Не сори деньгами, будто Монетный двор чеканит их для тебя. Будь осторожнее, не привлекай к себе лишнее внимание. Жди. Как только я что-то узнаю, сообщу тебе.

– Спасибо! – искренне поблагодарила девушку. Если бы месяц назад кто-то сказал мне, что я стану говорить с куртизанкой, обнимать ее, я бы рассмеялась ему в лицо, не заботясь о приличиях. – Я в долгу перед тобой!

– Да, – согласилась Бенита. – Поэтому пообещай мне: если выберешься, помоги Росите. Дочка не должна жить так, как живу я.

– Я даже не знаю, что ждет меня в будущем, – призналась, не желая обнадеживать ее.

– Пожалуйста! Это все, о чем я прошу.

– Обещаю!

Мы простились. Я воспользовалась советом Бениты и отправилась в гостиницу на окраине города. Здесь было тихо и немноголюдно. Комната в светло-бежевых тонах оказалась чистой и просторной, пища вкусной, прислуга предупредительной. Я снова вспомнила, что значит быть графиней ле-Бер: питаться в столовой, а не на кухне, мыться в отдельной купальне и маяться бездельем. Канва и пяльцы, разноцветные шелковые нити, купленные одной из горничных, так и остались нетронутыми. Я ни на чем не могла сосредоточиться. Все мои мысли были только об отце и тете.

Бенита задерживалась. Пообещав помощь и обманув меня, она ничего не выиграла бы. Если не пришла до сих пор, значит, ничего не узнала. Так я пыталась успокоить себя, но считала часы, а порой минуты, надеясь, что она вот-вот даст о себе знать.

К концу третьего дня, когда я была готова нарушить данное слово и вновь посетить заведение Лурдес, служанка попросила меня спуститься. Правила гостиницы запрещали принимать гостей в комнатах. Прежде я была даже рада этому: чем меньше людей меня видели, тем лучше, да и посторонние здесь не появлялись. Теперь надеялась найти уединенное месте, где бы никто не помешал нам.

Бенита ждала меня в общей зале. Коротко кивнула и пригласила на улицу.

– Пойдем в лавку готовой одежды, купим тебе новый плащ, – проговорила она. – Скоро похолодает, а у тебя одни летние платья.

Держалась непринужденно, говорила о каких-то незначительных вещах, вроде погоды или цен на хлеб, будто ради того и пришла. Я завидовала ее способности скрывать чувства. Сгорала от нетерпения и боялась узнать последние новости.

Мы отошли достаточно далеко, прежде чем Бенита заговорила.

– Казначей сказал правду: дом и земли сеньоры Розалии ле-Реди отошли короне. Она исчезла, но ходят слухи, что наложила на себя руки. За несколько лет женщина потеряла всю семью, видимо, помешалась.

– Всю? – переспросила, пытаясь осознать, что тети больше нет. – А как же ее дети, зять?

– Ты многое о них знаешь, – произнесла девушка. Остановилась, повернулась ко мне, но я отвела взгляд. Не хотела лгать, но и правду сказать не могла. Так будет лучше для всех. – Впрочем, это твоя тайна. Мне она не нужна. Целее буду.

Ветер гнал сорванные листья, бросал в лицо, заглушал звуки. Я продрогла, обняла себя за плечи, пытаясь согреться. Нужно было прислушаться к совету и купить плащ. В противном случае недолго простудиться и даже умереть.

Я старалась думать о чем угодно, лишь бы отогнать самые страшные мысли. Если Розалии больше нет, то что стало с отцом?

– Он мертв. Скончался после смерти дочери. Та покончила с собой, когда узнала о гибели жениха. Почти как наша Мейт, – продолжила Бенита. – Управление его землями взял на себя император.

Я хватала ртом воздух. Он был горек, со вкусом пепла и несбывшихся надежд.