– Брось эти мысли, – попросил Кента. – Нам уготован более сложный бой, ты же помнишь.

Сакурада остановился возле канала с быстро текущей, дурно пахнущей водой. Хизаши бы прежде передернуло от отвращения, нынче же он сам мог вызвать разве что рвотные позывы.

– Тут не должно быть так уж глубоко, – сказал Сакурада. – Но до нас еще никто из живых этого не проверял.

– То есть вскоре мы бы отправились тем же путем, но не по своей воле? – хмыкнул Хизаши.

– Если не заткнешься, я обездвижу тебя и брошу плыть по течению, как мешок соломы.

Хизаши давно жаждал сказать это, но роль ученика требовала хотя бы иллюзии покорности, поэтому сейчас сдерживаться он не стал.

– Терпеть не могу ни вас, ни ваши глупые уроки. Железяка не заменит уровень ки, с которым вас в былые времена даже на обучение бы не взяли.

– Мацумото… – прорычал Сакурада.

– И я вам не верю. Сами лезьте в…

Сакурада легко толкнул его в грудь, и Хизаши полетел в канал, не успев даже закончить фразу, и вонючая жижа полилась ему в рот. Он забил руками и ногами, кое-как нащупал ступнями дно и выпрямился, задыхаясь от возмущения. Вода доходила до груди.

– Лови, гаденыш.

В Хизаши полетел белый веер, и тот поймал его и сжал в мокрых пальцах. Тотчас же теплая, родная духовная энергия потекла к нему, обволакивая и успокаивая. Слова благодарности почти сорвались с языка, но Сакурада уже спрыгнул в воду и угрюмо пошел вперед, рассекая ее подобно кораблю. Кента спустился куда осторожнее и неловко покачнулся, наваливаясь на Хизаши.

– Извини!

– Хватит уже извиняться за каждое движение, – проворчал он. – Когда выберемся из школы, надо как-то избавиться от Сакурады.

Учитель ушел уже далеко вперед, но плеск, с каким он это делал, еще был хорошо слышен.

– Но он же помогает нам, – удивился Кента.

– Сейчас да, а потом? Точно ли не он усыпил нас на восточном выходе из Ёсико? Кто участвовал в допросах? Откуда, в конце концов, у него мой веер?

– Сакурада-сэнсэй отдал его тебе, значит, они с Морикавой на нашей стороне.

– Не называй его сэнсэем. Больше мы не ученики Дзисин.

Сказал и пожалел об этом, так погрустнело лицо Кенты, искаженное побоями и голодом. Смотреть в него было тяжко, но Хизаши смотрел, потому что во всем этом была и его вина тоже.

– Прости.

– Но ты прав, – проронил Кента и вымученно улыбнулся. – Теперь мы сами по себе.

Плеск стих, и пришлось поторопиться, чтобы Сакурада ничего не заподозрил.

Канал немного попетлял внутри горы, потом пошел вниз, и в какой-то момент Хизаши уловил движение ки в воздухе. Сакурада остановился, достал талисманы и зашептал заклинание, которого ни Хизаши, ни Кента не знали. После вода впереди забурлила, со дна поднялось золотистое свечение и заполнило проход мельтешением ярких искр. Сакурада обнажил меч Гэкко и выставил перед собой. Искры сгрудились вокруг клинка, будто привлеченные огнем насекомые. Было заметно, какие усилия прикладывал Сакурада, как ки вытекала из него и растворялась каплей в бушующем море. Хизаши понял, что именно они видят – борьбу с защитным барьером школы Дзисин.

Энергия скопилась на кончиках пальцев оммёдзи, и он принялся рисовать перед собой один знак за другим. Хизаши захотелось отпрянуть, спрятаться – потревоженный барьер слишком сильно влиял на него, заставлял сердце заполошно биться от беспричинного ужаса. Кента встал ближе, касаясь плечом, и Хизаши, забыв про гордость, схватился за его локоть и стиснул до хруста в пальцах.

Наконец свечение погасло, и Сакурада испустил тяжкий вздох.

– Быстрее, – коротко бросил он и поспешил вперед.