– Красиво, мам… Но куда мне его надевать? Я кроме как в парк и в медцентр никуда не хожу.

– Как это не ходишь?! – возмутилась, поднимая платье выше, будто надеясь, что я рассмотрю и прозрею. – А если мероприятие какое? Если муж тебя куда-то позовет?

– Мам, – невольно вышла из себя. Сева это почувствовал. Выплюнул грудь. Начал нервно извиваться. – Тише, тише, мой хороший… – зашептала, поглаживая. Когда удалось успокоить и снова пристроить к груди, чтобы не провоцировать очередной балаган, обратившись к маме, выдохнула: – Так и быть… Повесь где-нибудь…

– Ура!

И понеслась к шкафу искать место для своего «шедевра».

Я только головой покачала и сосредоточилась на Севушке, который, засыпая, сосал все медленнее.

Залюбовалась.

Такой он красивенький… Такой невозможно любимый…

– Так, – выдохнула мама чуть позже. – Ты тоже поспи, а я пока разгружу сумку да уберусь маленько.

– Мам, ну… – протянула я.

Но она уже вылетела из спальни.

И то ли мама c рождением внука стала тише, то ли я действительно вымоталась, когда я прилегла, не слышала ничего. А проснулась – все вычищено, наглажено, разложено, наготовлено.

– Поешь, чтобы я видела, – настаивала, снова занимая Севу.

– Ой, ну, мам…

Но поела, конечно. Поблагодарила за все. Провела на маршрутку. Обняла на дорогу, попросив не переживать за нас. Еще немного с сыном погуляла. А там Тоська забежала, помогла с коляской обратно. За это накормили с Севушкой и ее, да еще и в общагу целую торбу еды дали.

Руслан задерживался.

Я уже и малыша искупала, и сама помылась… Его все не было.

И не позвонишь ведь… Телефон на выезды не брали.

Выключила свет, легла в постель, закрыла глаза… Сева тихо сопел рядом, а я уснуть не могла. Слишком неспокойно было на душе.

Я:

Ты где? Все в порядке?

Писала и стирала. Отправить решилась только через час.

Не ответил.

Утирая выступившие в уголках глаз слезы, снова легла. Перекатилась на левый бок. Уставившись на личико сына, почувствовала, как разогналось сердце. Ударялось в матрас с такой силой, что казалось, этим грохотом разбудит малыша.

Со вздохом откинулась на спину.

В отчаянной попытке удержать тревогу положила ладонь на грудь, словно могла приглушить этот гул внутри.

«Только бы вернулся… Только бы был цел…»

Прикрыв веки, отторгала самые страшные мысли. И вот, спасаясь от них, внезапно вспомнила, как застала Чернова голым. Думала, раз предупредила, он оденется. Не потрудился. Смутило все – размер, сила, состояние, тяжелая уверенность в каждом движении, естественность, с которой он себя показывал. Смутило и потрясло. Сильнее, чем в первый раз.

Я и сейчас вспыхнула.

Жар ударил в лицо, пощипывая кожу.

Я не должна была заходить. Не должна была смотреть.

Но посмотрела.

Вода стекала по его телу тонкими струйками, огибая жесткие рельефы мышц, застревая в темных волосках. Это было больше, чем нагота. Это было что-то необъяснимое. Что-то грубое, массивное, опасное, дикое.

Квартира вдруг стала чересчур тесной. Каждый раз, когда проходила мимо Чернова, вспоминала не только то, как он выглядит без одежды, но и то, сколько он весит, как двигается, как дышит…

Телефон взорвался вибрацией.

Я вздрогнула. Сердце ухнуло вниз, а затем, так же резво, рвануло вверх. Рывком сев, схватила мобильный.

Руслан Чернов:

Задержались на выезде. Все целы. Буду через 20 мин.

– Слава Богу… – выдохнула с таким облегчением, что закружилась голова.

Прижала телефон к груди и сидела так, тяжело дыша, пока радость не смениласьприступом стыда.

О чем я вообще думала?

Зажмурившись, растерла лицо ладонями.

Когда снова посмотрела на экран, пальцы дрожали. И все же ответила.