‒ Разве можно доверять картам или стеклянным шарам свою судьбу?

‒ Поверь, Джай! ‒ это затараторила Гвен. ‒ Шаво все видит, как надо. Ее карты еще ни разу не соврали.

‒ Гвен права! ‒ поддержала Игуми подругу. ‒ Если хочешь удостовериться, сама сходи к Шаваро ‒ она тебе сделает расклад. Можешь не верить, но со временем все сбывается.

Я полюбила своих новых друзей, полюбила наши представления и путешествия, но никогда не верила в то, что Шаваро говорит людям об их истинном прошлом и будущем чистую правду. Уж больно все это выглядело неправдоподобно ‒ чтение будущего по старым затертым картинкам или игры в гляделки с хрустальным шаром. Ладно еще картинки, но шар! Что там можно увидеть?

Но, получается, что Шаво прозревала в мутных глубинах нечто важное.

Кода страсти улеглись, и стражники отплёвываясь и грязно ругаясь поплелись в ближайшую харчевню, пришлось еще долго собирать пожитки и готовить их к представлению, отчищая от пыли, в которую их изгваздали бесцеремонные остолопы. Скорп предусмотрительно убрался вслед за ними, чтобы не отхватить оплеух от нашей разъяренной компании.

Из-за потраченного времени мы едва успели подготовить декорации. Веревки выскальзывали из рук, а разукрашенный задник занавеси топорщился и застревал на подвесной жерди.

‒ Пусть Коско и этот идиот Скорп выкусят! ‒ кричал все утро на нас сонных и злых, не менее сонный и злой, Гинго. ‒ Мы с места не сдвинемся! А еще дадим такое представление его имперской милости, что он не сможет о нас забыть еще долгие годы.

Вот я и вышла как раз тогда, когда величавая процессия имперского значения прокатила по центру площади.

‒ Какая красота! ‒ восхищенно воскликнула Гвен, балансируя на веревке.

‒ Что? ‒ рассмеялась Игуми, подкидывая над головой цветные мешочки с песком. ‒ Сразу туда захотела?

‒ Не совсем, ‒ девушка замялась и покраснела. ‒ Хотелось бы хоть на минуту оказаться среди этих девушек, что устилают путь розами.

И правда, впереди всей процессии, вознося в воздух нежные лепестки, шли рыжеволосые красавицы в белых воздушных одеяниях. За ними, запряженная тройкой белых лошадей, ехала, украшенная золотыми виноградными лозами, повозка с императором и его избранницей в окружении большого количества стражников в серебристых чеканных доспехах, совсем непохожих на тех оборванцев, которые явились к нам ночью.

Зрелище было красивым и торжественным.

‒ Хороши! ‒ поцокала языком от удовольствия Игуми, поедая глазами бравых стражников. ‒ Все холеные такие! Так и затискала бы.

‒ Тебе будет неудобно! ‒ встрял в ее монолог Сирвиг. ‒ Броня помешает.

От этих слов все дружно рассмеялись.

‒ Вы тут чем занимаетесь?! ‒ разогнал нашу компанию Гинго. ‒ А ну, быстро по местам, дармоеды! Джай, зажги как следует, на тебя вся надежда!

Медлить я не стала. Джутовые просмоленные косы в моих руках тут же вспыхнули пламенем и заплясали в причудливом танце, вычерчивая в застывшем от напряжения воздухе багряные круги и сферы.

‒ Дамы и господа! ‒ во всю глотку пригласительно возопил Гинго. ‒ Такого вы еще не видали!

Грянула музыка ‒ уличные музыканты тоже желали подзаработать, поддержав выступающих разухабистым стенанием рожков и виол. Наше представление началось.

Не знаю, что заставило процессию прервать своё плавное движение, но она и правда встала прямо посреди площади, когда все внимание толпы было приковано к нам. От волнения первое время рассмотреть ничего не получалось. А потом я увидела его…

Дитар и сам не знал, что побудило его повернуть голову в сторону голосящих уличных лицедеев. Но, когда он устремил туда взор, не сумел больше ступить и шагу.