– Спасибо вам. Позвоню ему.

Подхожу к подъезду и зависаю над экраном смартфона. Я же хотела скрыть от Чеса визит домой, а теперь, выходит, признаюсь.

На звонок он не отвечает. Наверное, пациента осматривает или оперирует? Решаюсь оставить голосовое сообщение и направляюсь к подъезду…

Открываю тяжелую, подъездную дверь своим ключом – благо, у меня остался еще один комплект. Поднимаюсь и отпираю квартиру, едва справляясь с таким простым, на первый взгляд действием… Роняю ключ, но беру себя в руки и ступаю внутрь.

Дома тихо… Пахнет чужим. Сбрасываю обувь, стараясь не думать об этом. И не смотреть… В прихожей яркий, желтый плащ Любы – его сложно не заметить. Вереница ее туфель и ботинок. Блин… Не хотела я совать нос, но руки сами потянулись к створкам шкафа. Одежда ее, блузки. Интересно, где мои вещи, о которых говорил Андрей? Они же здесь висели?

Опасливо оглядываю комнату, испытывая странное, необъяснимое чувство. Словно не одна я в доме… И запах дыма откуда-то доносится.

Волоски на затылке поднимаются, кожу покалывают ледяные мурашки, а слуха касаются звуки шагов.

– Не это ищешь, сучка?

Медленно оборачиваюсь, чувствуя, как немеют от страха конечности. Андрей пьян. В его руках рвано покачивается металлическая кастрюля с горящими внутри бумагами. Он подхватывает дымящийся листок и язвительно произносит:

– А что это у нас? Чек? Давай-ка, посмотрим, что тут? Оплата плитки, унитаза и ванны. А тут…

– Чего ты хочешь, Андрей? – хрипло бормочу я.

– Чтобы тебя не было, дрянь… Кто надоумил тебя отбирать мою квартиру? А? Ничего у тебя не выйдет, поняла?

От него разит водкой и нескрываемой яростью. Она трещит в воздухе, как оголенные, электрические провода…

Ступаю к балкону, оценивая жалкие шансы убежать. А их нет… Передо мной высоченный, пьяный бывший с чугунной кастрюлей в руках. А позади… Пожалуй, сожаление о собственной глупости. Что я собиралась утаить от Чеса?

– Андрей, я не прошу твоего. Только свое. Ты же сам видишь – я оплачивала плитку и унитаз. Я…

– Дрянь… Ты мне всю жизнь сломала своей дуростью. Какого хуя ты приперлась домой? Ничего бы не случилось с тобой. Ну всунул я Любке, так и что? Не стерся бы, и на тебя хватило. Гадина… Трахаешься уж с этим гандоном? Зачем ты подала в суд?

– Андрей, успокойся, ты меня пугаешь, – блею, вжимаясь спиной в балконную дверь.

– Пугаю? Попрощайся со своим хахалем, дура. Я заставлю вас отозвать заявление в суд. Погоди, где…

Он качается, хватаясь за дверки шкафов. Роняет папку с чистыми листами, ручку… Не выпускает кастрюлю из рук. Наверное, опасается, что я буду рыться в пепле? Подонок. Урод просто… Как хорошо, что судьба сжалилась надо мной!

– Андрей, не усугубляй своего положения! Дай мне уйти! И я не откажусь от того, что по закону принадлежит мне!

– Откажешься, – хрипит он, выпуская кастрюлю из рук. – Еще как. Пиши отказ от претензий.

– Не буду. Дай мне выйти, я…

Судорожно вынимаю смартфон из рук, собираясь позвонить Чеславу, но он ловко его выхватывает и швыряет об пол.

– Господи, Андрей! В кого ты превратился, ты…

– Гадина… Сучка! Бери этот чертов листок и пиши, что даришь мне половину квартиры. Своими словами.

Мерзавец все еще думает, что я его слышу? Сделаю, как он говорит? Наивно объясняет мне что-то, надеется запугать? Мне ничего не страшно уже…

Ну, сбросит он меня с балкона, так и что? Мама поплачет день другой и все… Чеслав вздохнет тоскливо, а потом выйдет на поиски новой фиктивной невесты.

Поглядываю на зияющую подо мной пропасть и… обмякаю… Не выдерживаю.

– Дана, ты… Ты чего?