— Пора прощаться с гостями. Я чертовски устал.

Признаться, у меня тоже уже слипались глаза. Безропотно кивнув, встаю из-за стола и спускаюсь с подиума вслед за мужем.

В гардеробе он заботливо накидывает на мои плечи манто, затем выводит на улицу. На крыльце крепко берет мою руку, переплетая наши пальцы, и ведет к двухэтажному дому, стоящему поодаль от ресторана.

Уверенно поднимается по ступеням, достает из кармана брюк ключ-карту и проводит ей по замку. Яр толкает дверь кулаком и затягивает меня в домик. Он просторный, уютный, с натуральной отделкой под брус. Тут имеется личная кухня, камин, небольшой узкий диван.

— Наша комната наверху, — кивает на лестницу Яр.

— Мы будем спать вместе?

— Да, — он слабо улыбается. — И ничего предосудительного я здесь не вижу. Я даже в жены тебя взял.

Отпустив мою ладонь, он неожиданно подхватывает меня на руки и идет к лестнице, поднимается вместе со мной по ступеням. Отчаянно держусь за его плечи, не в состоянии сказать хоть что-нибудь.

А когда Яр показывает нашу спальню, где горят свечи, а постель застелена алым шелком, воздух будто застревает у меня в легких.

— Я в душ, — плавно опустив меня на пол, говорит Яр и смотрит пристально в глаза, его зрачки расширяются. — Только не скучай без меня. Я быстро.

Он отходит на шаг, резкими движениями снимает пиджак и кидает его на кресло. Совершенно не стесняясь, избавляется от рубашки, оголяя передо мной мускулистые плечи, широкую грудь, каменный пресс. Его руки, обвитые сеткой вен, спускаются к ремню, расстегивают его…

— Какая шикарная кровать!— восклицаю я, найдя повод отвернуться.

Лишь боковым зрением замечаю, что к рубашке и пиджаку летит остальная одежда Усольцева. Кажется, Яр открывает шкаф и что-то из него достает.

Я могу немного расслабиться, только оставшись одна.

Повторив за Яром, распахиваю дверку шкафа и нахожу белоснежные полотенца, халаты, запасную одежду и тапочки.

— Ты не пойдешь в душ?

Ярослав возвращается слишком неожиданно, или это я стала соображать с запозданием. Вздрогнув от его голоса, закрываю дверку.

— Нет.

Усольцев без тени сомнения приближается ко мне, и его ни на грамм не смущает, что вся его одежда состоит из одного полотенца, намотанного на бедра.

— Тебе и не нужно. Ты и так вкусная… Как же я по тебе соскучился…

Захватывает меня в кольцо своих рук и вновь тянется за поцелуем.

— Ничего не выйдет! У меня очень... очень хитрые и хрупкие застежки на платье, — зачем-то вспоминаю слова Веры.

— И черт с ними.

Муж поворачивает меня спиной и просто берет и двумя руками тянет в разные стороны тончайшее кружево на платье. Я слышу, как трещит ткань.

— Ты же его рвешь! — вскрикиваю я.

— Вера сошьет тебе новое платье. Хоть сотню, только пожелай.

Он, ослепленный страстью, сдавливает всю меня своими ручищами, беспорядочно трогая, и подталкивает к постели.

— Я не могу вот так сразу, — задыхаюсь от его губ, скользящих по шее.

— Ты моя жена. Какие еще «не сразу» тебе нужны? Мои планы на тебя серьезнее некуда. — Повалив на кровать, нависает сверху, горящим взглядом изучая мое лицо, прическу, грудь. — Я хочу тебе помочь. Если ты сейчас расслабишься и полностью доверишься мне, возможно, через тело ты вспомнишь меня. Я сделаю все для этого. Я сделаю это так, как тебе нравится.

— А я тебя и не забывала.

— Давай попробуем.

— Избавь меня от своих развратных методов.

От одной только мысли, что сейчас Яр будет ласкать меня как Эллу, целовать там, где нравилось ей, душа будто скручивается в тугую спираль, а тело протестующе покалывает.

— Я люблю тебя, — шепчет Яр.