А мне вдруг становится так обидно, что выть хочется. Глаза щиплет от непрошеных слез.

Я бы растрогалась и обняла мужа, если он говорил это мне, но не ей…

Увильнув от его губ, замахиваюсь и под властью горьких эмоций обжигаю его лицо пощечиной…

— Не прикасайся.

Получив удар, вероятно, болезненный не столько физически, сколько морально, Яр застывает надо мной. Впервые в жизни я вижу в его взгляде откровенную растерянность.

— Я думал, эта игра. Ты набиваешь себе цену непокорностью.

— Нет. Я не хочу никакой брачной ночи.

Его сияющий взгляд гаснет, будто по щелчку. Усольцев мрачнеет и, тяжело выдохнув, медленно встает с кровати.

— Я даже не догадывался, что противен тебе до такой степени, и совсем не так представлял себе первую ночь с женой, — прохрипев, отворачивается, поправляя сползшее полотенце.

Подскакиваю следом, ощущая полный душевный раздрай. Видит бог, я не хотела обидеть Яра, но и себя предавать не могу в угоду его желаниям.

— Ты не противный. Ты очень привлекательный мужчина, честное слово! — пытаюсь смягчить напряжение, которое почти звенит в комнате.

— Да понял я, — еле слышно отвечает муж. — Ладно, отдыхай спокойно.

Он забирает с кровати одну подушку, стягивает покрывало. Достает из шкафа какие-то шмотки и, не проронив ни слова, выходит из комнаты.

Я сажусь на пол и, прикрыв ладонями лицо, рыдаю.

Если бы не было Эллы, а Яр пусть и через три года нашел меня и предложил возобновить отношения, доказал серьезные намерения поступками, я бы могла согласиться. Наверное, да. Этот мужчина оставил след в моем сердце…

Но с тем, что мы имеем сейчас, брак никому не принесет счастье…

Что же мне делать?

Кое-как нахожу в себе силы встать.

Переодеваюсь в спортивные штанишки и футболку, хотя на полке лежит соблазняющий пеньюар. Пробыв в комнате минут сорок, решаю осторожно проверить Яра.

Усольцев лежит на неудобно-узком диване который даже не раскладывается. Не знаю, спит муж или притворяется.

На территории комплекса есть еще домики, в которые могли заселиться его приятели, не желавшие ехать домой после банкета. Яр не ушел ни к кому из друзей, а предпочел остаться со мной. Скорее всего, не хочет портить имидж.

Вернувшись в комнату, беру с кресла свернутый в трубку флисовый плед и накрываю им плечи. Надев тапочки, выхожу на балкон.

Светает…

На улице нет ни одного человека, но меня привлекают голоса, доносящиеся откуда-то издали. Мужской и женский. Двор пуст, кажется, разговаривают за воротами.

Странное чувство, царапающее изнутри, возникает всякий раз, когда я слышу голос женщины. Он слишком знаком мне… слишком…

Я знаю его настолько хорошо, будто он мой.

Мои ноги сами выносят меня из комнаты.

Осторожно прошмыгиваю мимо спящего Усольцева на улицу.

Голоса слышатся четче.

Крадусь к воротам и замираю. Теперь мне кажется, что и мужчину я уже где-то слышала.

— Значит, Яр все-таки женился на ней? — пренебрежительно говорит незнакомка, а у меня от ее голоса прокатывается дрожь от макушки до пяток.

— Да, Элла Вениаминовна, — отвечает мужчина. — Он думает, что она — это вы.

— Ах, Яр, — шипит Элла, — разве можно перепутать меня с дешевой подделкой? — топает. — Но, наверное, в этих обстоятельствах так даже лучше. Будет на кого свалить вину за украденные документы. Так ведь? Ты же не проболтаешься?

— Я буду верен вам до последнего вдоха, — твердо заявляет. — Елена еще женщину какую-то притащила и говорит, что она ее мать.

— Замолчи. Эта предательница недостойна называться матерью, — фыркает Элла. — Больше ни слова о ней. Я хочу знать только об отношениях Ярослава и этой…. Держи меня в курсе.