— Надеюсь, Вы приживётесь в нашей школе, — сказал средних лет человек, выглядящий, как и подобает директору — аккуратно, в меру по-деловому и в меру сурово. — У Вас были проблемы в предыдущем учебном заведении, мистер. 

— Я тоже надеюсь, — вздохнул Ник. — Новое место, новая жизнь, знаете? 

Мистер Коулман только вежливо улыбнулся и Ник свалил в шумный коридор, спешно затыкая шум наушниками. Отыскал шкафчик, сгрузил в него всё, что мог и опять подвис на несколько секунд, прикрыв глаза. 

Такие свои состояния парень называл перезагрузкой системы. Нужно было найти смысл, чтобы сделать хотя бы ещё шаг или даже вдох, или открыть глаза. Обычно получалось благодаря принципу “на зло”. Лицо отчима не хило так отрезвляло, раз за разом вытаскивая из вынужденного анабиоза.  

— Так ты из большого города? 

Ник снова вынужденно прикрыл глаза. Ну как же без этого. 

— Да, — он закрыл шкафчик, одновременно разворачиваясь на двух парней чуть выше его ростом. — И у меня нет денег, а ещё я не горю желанием ввязываться в школьные передряги. Просто не трогайте меня. Хорошо? 

Майк и Дэйв, как их звали, ещё какое-то время пытались докопаться до него, но спас Николаса звонок. Подтянув рюкзак на плече, он прошмыгнул мимо и быстро унёсся в бесконечные неизвестные коридоры искать класс математики.  

За день к нему пытались подходить ещё несколько раз — просто познакомиться или зарваться. На удивление количество первых перевешивало, что однозначно порадовало. Кажется, никто не собирался смывать тетради в унитаз и можно было выдохнуть — пока что. Может быть, они просто прощупывают почву под ногами, узнавая кто он. Зачем-то ведь интересовались родителями? Ник не стал говорить, что отчим — шишка в городском парламенте и это являлось основной причиной их столь долгого брака с матерью. Николас отказывался верить в то, что можно терпеть такого козла по иной причине, чем деньги.  

Пара тупых диалогов там, ещё пара — здесь и постоянные игры в гляделки с часами в аудиториях. Преподы особо его не трогали, только хмыкали и отмечали, что рады новому ученику, просили не зевать на уроках и вливаться в новый коллектив как можно скорее. Ведь социализация — это так увлекательно!  

В конце учебного дня, минут через пятнадцать после звонка, проявила себя мать.  

— Как первый день? — вместо приветствия. Николас подавил раздражённый вздох, порадовался, что уже отошёл подальше от школы и закурил, старательно прикрывая свободной рукой микрофон наушников от чирканья зажигалки. 

— Всё нормально. Не хамил учителям и не устраивал драк, если ты об этом. Привет, мам.  

— Ой, — недовольно произнесла женщина. — Перестань. Отложи свой вечный сарказм для друзей. 

“А они у меня есть?” — лениво спросил про себя парень. 

— Хорошо. У меня всё отлично, спасибо, что подобрали нормальные предметы. Вещи буду разбирать, завтра-послезавтра вышлю список с нужным. Тут есть диван, так что спать есть где и делать домашку — тоже.  

— Рада за тебя. Хорошо, я позвоню тебе ещё вечером.  

“Не делай вид, что тебе не всё равно. Почему бы тебе просто не забыть о моём существовании?” — осталось несказанным. 

Возвращаться в совершенно пустой дом без еды, к обществу коробок, было не привычно. Он опять закурил — уже гораздо увереннее, чем в прошлый раз. Рассчитывал превратить это в некий ритуал. Визиты учителей не светили, одноклассников тоже — разве что заставят делать вместе какой проект, но Ник надеялся, в таком случае, либо проводить время в школьной библиотеке, либо набиваться к теоретическому партнёру домой. Пускать кого-то в свою — надо же — обитель не хотелось, раз такая возможность есть.