- А если не закручиваются, значит, они маленькие и не опасны? - подруга рассматривала существо скорее с любопытством, нежели с омерзением или испугом.

- Все опасны. Даже дитёныши, - ответил Тагар и тут же повернулся к Тривии и Намжону. – Ты как там? Жить будешь?

- Буду, - ответил Намжон, морщась от боли и стараясь не смотреть лишний раз на то, как Тривия перевязывает его руку.

- Рана рваная, но зашивать буду вечером, - травница вздохнула. А сейчас надо идти.

- Что будем делать... с ЭТИМ? – спросила Сольга.

- А что ты предлагаешь? Похоронить со всеми обрядами? – усмехнулся Иагон.

- Ну хотя бы закопать, - насупилась блондинка. – Эту тварь могут найти другие выродки. Они явно не обрадуются гибели своего... товарища?

Никто не знал, собираются ли перекидыши в стаи, строят ли совместный быт. Есть ли у них взаимоотношения друг с другом, или они окончательно превратились в зверей, сохранив лишь отдельные человеческие черты? Особенно впечатлительные говаривали, что далеко в лесу существуют целые города этих страшных отродьев.

Но так глубоко в лес маэвцы не заходили. И если и заходили, живыми не возвращались.

- Обрадуются, потому что почуют присутствие людей, - мрачно ответил Бран, еще один парень-охотник.

- Тогда тем более надо закопать, - Ринайя поддержала подругу.

- Они его откопают, чтобы съесть. Эти твари даже падалью не брезгуют, - заметил Иагон. – И они нас… даже с него откопанного учуют.

От последней фразы всем стало не по себе.

- Поэтому нам и надо как можно скорее уходить, - Тривия затянула последний узел на перевязке и принялась спешно складывать свои лекарские штучки в льняную сумку.

Через пару минут маэвцы, перераспределив груз раненого Намжона, продолжили путь.

Шли они быстро, но тихо, стараясь как можно скорее уйти от места, где могли обитать схожие твари. И уже в пути Ринайя заметила, что несмотря на пережитый бой и больший вес припасов, который им теперь приходилось нести, усталость отступила. Как и угнетённость от потери Эсмины. Люди были обрадованы тем, что вышли из боя с малыми потерями, и старались лишний раз не говорить о плохом.

Незадолго до заката Тривия одобрила место для стоянки – большую поляну на берегу мелкой речки. А дальше началась привычная работа: для начала все сложили тяжёлые сумки там, где будет костёр. Несколько охотников отправились в лес за дровами, двое остались, чтобы охранять женщин. Тривия принялась ворожить над границей, а Ринайя и прочие девушки занялись едой.

Через час всё было готово. Травница закончила с раной Намжона. Над лагерем носились, но не выходили за контур запахи костра и горячей еды. Голод давно отступил, но Ринайя всё равно ела, потому что понимала: надо. А еще, воспользовавшись тем, что сытость наступила задолго до того, как закончился паёк, приберегла кое-что на завтрашнюю дорогу.

Настало время чая. Дежурные Хазрель и Иагон вернулись с берега реки с мытой посудой. Сгущались сумерки, но до сна оставалось время, и покинувшие родной поселок люди молча сидели у костра.

- Когда мы найдем Эсмину? - спросила Хазрель.

"Странно, - подумала Ринайя. - Не подумала бы, что ее волнует чья-либо судьба, кроме своей собственной".

Даже в лесу, за неимением зеркала, времени на сборы и душ, Хазрель умудрялась выглядеть чудесно. Вот и сейчас она заплетала пшеничные, с красноватым отливом, волосы в тугую косу. А перед этим - не менее пяти минут чесала их гребнем.

Ринайя после целого дня в лесу могла думать только о ноющем животе, выпрашивающем еды, и отчаянно гудящих ногах, требующих отдыха.