— … они прекрасно приспособлены к нашим условиям, так как изначально зародились у нас.

— Ясно. — Ринайя решила для себя, что как-нибудь обязательно расспросит демиурга поподробнее о его мире, но конкретно здесь и сейчас ее больше волновало материальное, нежели духовное. Она оторвала еще несколько кусочков кожуры и наконец позволила себе впиться во фрукт зубами. Сок брызнул в разные стороны и потек по подбородку. Ринайя устыдилась своего поведения, но — совсем ненадолго. В конце концов, она всего лишь дикарка из малоразвитого погибающего мира, в простой одежде и с отсутствием всяких манер. Глупо пытаться казаться кем-то другим.

— О-о-о — простонала невеста. — Вкусно-то как… Хочешь тоже?

Питание в племени Маэ никогда не отличалось изобилием, и привычка делиться — даже самыми лакомыми кусочками — передавалась его членам вместе с молоком матери.

— Не стоит, — демиург улыбнулся одними уголками рта, внимательно наблюдая за девушкой.

— Неужели вы никогда не едите?

— Нет. То есть, не совсем, — поймав изумленный взгляд Ринайи, поправился он. — Конечно, мы тоже… питаемся.

— Питаетесь… А это не одно и то же? — Ринайя продолжила есть фрукт.

— Нет, — глухо возразил он. Его голос стал тише и напряженней. — Видишь ли, для того, чтобы поддерживать в себе жизнь, нам не нужна пища или вода… Нужна энергия.

Демиург и внешне неуловимо изменился. Исчезли легкость и смешливость. Он замер, будто на несколько мгновений став четче, объемней, реальней. И в его глазах снова заплескалась бездна.

— Энергия? — маэвка так удивилась, что на время забыла о кламоэ. — А что такое "энергия"?

— Сила, если по-простому.

— Ясно… И откуда вы ее берете, если не из воды или еды?

— Отовсюду. Из земли и всего, что на ней растет. Из трав, плодов и даже воздуха.

—Значит, вы питаетесь воздухом?! — Ринайя округлила глаза.

— Нет же, глупышка, — мужчина взял ее за кисть, все еще сжимающую кламоэ, встряхнул ее и притянул к себе. Плод выскользнул из липкой ослабевшей ладони и упал на землю, а Ринайя оказалась нос к носу с демиургом. — Чтобы получить энергию, нам вовсе не обязательно помещать источники внутрь себя. Мы можем к ним просто…. прикасаться.

Демиург поднес тонкую руку девушки к своему лицу и медленно, не отрывая взгляда от невесты, облизал ее, поочередно пробуя на вкус каждый палец. Ринайя смотрела на него во все глаза, смутившись и мгновенно загоревшись вожделением. По самую макушку обмакнувшись в небывалое прежде наслаждение, пронзающее руку тонкими иглами льда… или обжигающими ее раскаленными углями?

Стоило ей подумать об огне, как почти потухший костерок занялся с новой силой. Черная кучка углей зашипела и затрещала, а дремавшие в самой глубине уснувшего очага розовые искры вспыхнули ярким пламенем. Вспышка на мгновение осветила поляну, обозначив очертания каждого листика, каждого спящего человека. А потом потухла, но костер все также продолжал гореть, нервно колебаясь, протягивая вверх алые языки и отбрасывая на Ринайю с богом отсветы багрового цвета.

Демиург уронил ее руку и принялся за лицо: щеки, губы, подбородок, даже кончик носа — он прошелся ртом везде, где остались следы сладкого фруктового сока, целуя ее с такой страстью, словно хотел… съесть? Глупости, он ведь только что сказал, что ему это не требуется. Или такая жадность объясняется потребностью другого рода?

— А имя… Имя у тебя хоть есть? — задыхаясь, прошептала маэвка.

— Имя, — опустившийся к ее шее, где еще оставались светло-оранжевые потеки, демиург замер. — Акс Вистфул Клэрвоял Четвертый устроит?