— Идем. Покажу главное место в нашем лагере.

Костер практически потух. Где-то в недрах бело-черных углей еще тлели красноватые огоньки, но их жара уже не хватило бы, чтобы согреть озябшие руки — не то, чтобы вскипятить чай или воду для похлебки. Рядом лежал поваленный дуб с толстенным, отмерившим не один десяток лет стволом — лесной житель упал не так давно, может, в начале сезона — на его поникшей кроне еще сохранились пожухлые бурые листья, а на мощных, вывороченных из земли корнях — комья грязи.

Именно из-за дерева ведунья и выбрала это место для стоянки. Рядом с таким гигантом удобно коротать ночь: развешивать одежду для просушки, собирать ветки для костра и отдыхать после ужина. Около него и сейчас, прислонившись спиной к стволу, полусидел-полулежал Бран. Видимо, охотник остался дежурить, но сон сморил его, как и остальных.

— Почему он спит сидя? — поинтересовался демиург.

— Он… — Ринайя осеклась и задумалась. Не говорить же, в самом деле, что Бран охраняет их покой? Хорошо же будет выглядеть отряд в глазах создателя целого мира!

Но мужчина уже забыл про дежурного: он поднял с земли одну из жестяных, начищенных до блеска мисок и теперь с превеликим любопытством вертел ее в руках. Даже не мужчина, а скорее… молодой человек? Парень, совсем молодой и неопытный, способный удивляться обыденным вещам и воспринимать их, как нечто особенное.

— Что это за предмет? — бог, недавно казавшийся древним, строгим и могущественным, а теперь вдруг обернувшийся малосведущим юнцом, требовально посмотрел на Ринайю.

— Тарелка… Мы из нее едим.

— Едите?.. — растерянно переспросил демиург и наморщил лоб. Отвел взгляд, поразмышлял несколько мгновений и улыбнулся, будто вспомнив нечто знакомое, но давно позабытое. — А-а-а. В смысле, поддерживаете ваши тела в живом состоянии. Понятно.

А вот Ринайе было непонятно. Все-таки его осведомлённость вовсе не так безгранична, как казалось раньше. Скорее, она на удивление ограничена.

— Я уж и запамятовал, как люди изобретательны. В тот, прошлый раз, вы ели из глины, которую обжигали на костре… Да и выглядели куда менее изысканно, - демиург взялся за кожаный шнурок, огибающий шею Ринайи, и вытащил из-под ее рубахи именной амулет: разноцветные бусины сверкали и переливались даже в темноте.

Такие обереги были у каждого маэвца, будь то воин или невеста. Родители мастерили их еще до рождения ребенка, глубокими ночами, когда мать должна была вот-вот разрешиться от бремени, заговаривали ранним утром, вкладывая в простенькие чары пожелания силы, здоровья и удачи и загадывая черты характера, которые хотели бы видеть у потомка.

“В прошлый раз...”, эхом отозвалось в голове Ринайи. Где сейчас его “прошлые” жены, интересно? Давным-давно померли, небось… Любил ли он кого-то из них? Смотрел ли также, как смотрит сейчас на нее?..

Вопросы вертелись на языке девушки, жаля и щекоча его. Вопросы, которые она никогда не решилась бы задать. В глубине леса затаились тайны, давно похороненные во мраке веков, и которые не стоит возрождать к жизни.

Невеста присела на бревно и отвернулась. Удивится ж Бран, если проснется и обнаружит перед собой неизвестного мужчину с белыми волосами… в компании Ринайи.

Безумие это все. Чистой воды безумие. Зачем она пустила демиурга в лагерь? Зачем слушает его загадочные речи и принимает их близко к сердцу?..

— Что с тобой? — он сел рядом и попытался заглянуть ей в лицо, но она и вовсе повернулась к нему спиной. — Ты сегодня не в духе…

Не в духе. Точно. Сегодня она уже не испытывала всепоглощающего влечения, которое завладевало ей при первых встречах. Морок, туманящий голову и сковывающий свободу воли, исчез вместе с пугающим обликом демиурга. Она его больше не боялась и, хоть и страстно желала прикосновений, могла мыслить и поступать разумно.