— Чего?..

— У нас длинные именами, — пробормотал демиург, пересаживая деревянную от испуга, потерявшую контроль над телом Ринайю к себе на колени. — Вашей расе они могут показаться чересчур сложными… Не бери в голову.

Маэвка не поняла, что представляла из себя последняя фраза — дружеский совет, просьбу или приказ… Но мысли, как по команде, начали разбегаться в стороны, падая с ног и теряя четкость. Сознание Ринайи превратилось в кашу, в податливую, вязкую массу, способную принять любую форму в руках демиурга.

— Не зажимайся, — попросил он. Скользнул одной ладонью под ее рубаху, другой — в штаны, перед этим быстро расшнуровав тесемки, перехватывающие пояс. Коленом отодвинул ее ногу, освобождая доступ к лону, и накрыл губами мочку уха. Ринайя запрокинула голову ему на плечо, бездумно глядя наверх и отстраненно подмечая, что она не только не пытается свести ноги вместе, а наоборот, бесстыдно раздвигает их, подаваясь тазом вперед, под его требовательные ласки. Влажная цепочка поцелуев на лице и шее горела огнем, над головой застыл древесный купол, чуть подкрашенный оранжевым переливами.

— Вот так, моя хорошая, — ласково прошептал он ей на ухо, пробуя его языком, и невеста не смогла сдержать жалобного стона. Его пальцы двигались между ее ног легко и быстро, размазывая мгновенно скопившуюся влагу по бархатистым складочкам.

Кроны деревьев зашевелились, между ветвями показались колкие звезды. Они разгорались все ярче, отталкивая мохнатые лапы дубов и заводя дивную песню на неизвестном языке. Все существо Ринайи откликалось на эту песню, она сама заиграла и зазвучала, не открывая рта: каждая нота натягивалась до предела, заостряясь под ослепительным блеском далеких светил, вонзаясь в пах крохотными копьями наслаждения… но демиург внезапно оборвал ласки.

Вытащив руки из-под одежды, он поставил маэвку на ноги и слегка встряхнул ее, отчего развязанные штаны невесты сами собой свалились вниз. Свежий ветерок скользнул по обнаженной коже бедер и ягодиц, приводя Ринайю в чувство. Она хотела было прикрыться, но не решилась, наткнувшись на взгляд демиурга. В его недрах клубилась расплавленная, дрожащая рябью свинцовая тьма.

— Ложись, — вибрирующим, странно гулким и возбуждающим голосом приказал он, и девушка неуклюже плюхнулась животом на бревно. Не дожидаясь, пока она более-менее удобно устроится, он сам нашел для нее комфортную позицию, разместив ее вдоль гладкого, давно лишенного коры ствола. Перекинул одну ее ногу на другую сторону, чуть отодвигаясь и любуясь открывшимся перед ним видом.

Раскрытая, беззащитная поза вызвала двойственные чувства, гремучую смесь похоти и стыда. У Ринайи все завращалось перед глазами, но посреди кружащегося калейдоскопа красок и ощущений она четко различила одну составляющую: охотника, сидящего в трех шагах поодаль и по-прежнему спящего.

— Но Бран!.. — запротестовала она, превозмогая неповоротливость ставшего чужим языка и указывая на маэвца.

— Не проснется, — хрипло ответил демиург, устраиваясь у нее между ног и пододвигая таз невесты на себя. Оглаживая руками вздернутые полукружья белеющих в полутьме ягодиц, потом крепко сжимая их, еще больше раздвигая и вынуждая Ринайю приподнять попу наверх. — Никто из них не проснется, пока я не разрешу…

А вот и демиург из сна))

9. Визуал - невесты

РИНАЙЯ

ХАЗРЕЛЬ

ЭСМИНА

ЯРА

КЛОЯ

МАРА

СОЛЬГА

10. 8

Утро началось неожиданно, резко, как прыжок из тёплого кокона его рук, его тела, дарующих наслажденье, в неудобную, зябкую реальность, где с утра на лицо и волосы выпала роса.