А уж этот дерзкий язык, который постоянно хотелось заткнуть.

Если бы не источники правды, я был бы полностью уверен, что ее подослали ко мне специально, чтобы расстроить свадьбу. Но эта чертовка полностью отрицала заговор и по какой-то причине куда больше интересовалась де Сентом.

Я не мог этого не заметить, вот только мотивы пока не понимал.

Быть может, аббатиса имела какие-то неведомые мне связи со старым хрычом? Хотя вряд ли, ходили слухи, что лет тридцать пять назад его грозились даже отлучить от церкви за какие-то неведомые мне прегрешения.

Но слухи всегда лишь слухи, если нет доказательств.

Или, быть может, их связывало что-то более личное?

Я усмехнулся этой мысли и отмел ее в сторону.

Де Сента всегда забавляла моя нелюбовь к духовенству, он считал ее правильной, называя всех представителей церкви шарлатанами в рясах, спекулирующими на людском доверии. Поэтому о личном между лордом и аббатисой и речи быть не могло, максимум о знакомстве.

Тут определенно было что-то еще… Чего я пока не очень понимал.

Может, нужно копать с иной стороны? Аббатисе сто семьдесят, и она вполне могла являться какой-нибудь дальней родственницей де Сента — скажем, кузиной бабушки. Это бы объяснило некоторые странности в ее поведении, такие как плохо прикрытые переживания и волнения, когда речь заходила о градовладельце Локшера.

В этом и других отношениях аббатиса плохо умела скрывать свои чувства. Старалась, и все же реакции были заметны. Будто она не опытная двухвековая тетка, а юная дебютантка на балу.

По крайней мере, краской она заливалась именно так — подобно неопытной нимфе, которую поймали нагишом.

Я прикрыл глаза и вспомнил, как застал Эрнесту в ванной, как она смутилась и вспыхнула подобно огню.

И о чем я только думаю!

Отвесив себе мысленную пощечину, заставил себя заняться более полезным делом. В сундуке, путешествующем со мной, имелся дорожный набор письменных принадлежностей, и я составил небольшое письмо.

Планировал отдать записку кому-нибудь из своих людей и пустить вперед себя по королевскому тракту. Одинокий всадник в несколько раз быстрее, чем обоз с грузом и пассажирами.

Писал я своему давнему другу — Артуру Локку. Он, как и я, обучался в Велигорском университете, но после учебы, приходясь сыном столичному текстильному магнату, занялся семейными делами. Насколько мне было известно, именно дом Артура поставлял духовенству ткани для их “божественных одежд”. А значит, у него были связи в ордене.

А вопрос меня волновал очень простой: что он сможет узнать об аббатисе Эрнесте де Латиссе?

Любопытство по сути блажь, да и только, но уж очень мне захотелось узнать побольше о своей странной спутнице. Ничего предосудительного…

Впрочем, возможно, завтра она откажет мне в путешествии. Все же я сильно ее задел.

И зачем только?

Почему-то рядом с ней я начинал себя вести по-мальчишески. Мне определенно доставляло удовольствие ее дразнить, будто я подросток какой, а на кону не моя свадьба и перспективы.

Аббатиса ведь вполне могла разрушить все одним словом Верховному отцу, а тот имел огромное влияние если не на самого короля, то на принцессу — чересчур набожную и правильную.

Я прикрыл глаза, вспоминая наши короткие пересечения с Иолантой. Холодная и бледная, похожая на аквариумного сома, и такая же инертная.

Уверен, не будь у девчонки статуса королевской дочери, она бы добровольно ушла в монастырь, но таких вольностей ей попросту не позволяли.

Так же как и аббатиса, принцесса всюду ходила с томиком Библии и носила исключительно хламиды в пол. Вот только от Эрнесты даже на расстоянии ощущались огонь и энергия жизни, а Иоланту постоянно хотелось ткнуть палкой, как медузу, выброшенную на берег. Проверить: жива она вообще или нет.