Венценосец уехал обратно в Карс, бои на фронте вроде бы как затихли, Николай застрял в тылу. Сын даже сумел отослать отцу в Петроград целый ящик отличной хурмы. Тот, выполняя наказ своего учителя Павла Афанасьевича Благово, закусывал ею коньяк.
Но скучать особенно было некогда. Выпал снег, ударили морозы ниже двадцати градусов, и в таких условиях приходилось вести дальнюю агентурную разведку. Смельчаки армяне из 4-й добровольческой дружины прокрадывались в тыл ударных турецких корпусов. Их рейды были чрезвычайно опасны: с началом войны османы и особенно курды начали беспощадный террор против армянского населения. Лыков-Нефедьев сам за сторожовку[37] не ходил: мешала контузия. Тут дай Бог добраться до офицерской кухни и не упасть… К тому же образ Ашота Тер-Егизар-оглы не годился в новых обстоятельствах, а на создание другой легенды требовалось много времени.
Николай перечитал свой рапорт капитану Драценко, исполняющему обязанности начальника разведывательного отделения штаба Кавказской армии. 9-й корпус, так упорно дравшийся с русскими, снят с Ардосских позиций, его сменил свежий 11-й силами в 45 батальонов. По непроверенным сведениям, на правом фланге Ольтынского отряда османы создают группировку с участием саперов и артиллерии. Предположительно, это 30-я и 32-я пехотные дивизии плюс средства усиления. Конный отряд Фехти-бея выдвинулся к Кепри-кейскому мосту. 10-й корпус вообще пропал… Что это значит, пока не ясно. Но маневры противника наводят на нехорошие мысли. Отряд генерала Истомина, прикрывающий Ольты, слабый: всего восемь с половиной батальонов пехоты, семь сотен казаков, саперная рота и армянская дружина. А позади них Сарыкамыш – главная тыловая база всего фронтового участка. Здесь кончаются железная дорога с шоссе и сосредоточены большие запасы военного имущества. Поручик вчера доложил свои соображения самому генералу Берхману, приехавшему на один день с линии фронта лечить флюс. Мол, хорошо бы подкрепить Истомина, да и гарнизон селения. Начальник Сарыкамышского отряда процедил сквозь зубы:
– Мы все глядим в Наполеоны, двуногих тварей миллионы… Поручик, вы же знаете, что лишних солдат у меня нет, две трети всех кавказских войск услали на Западный фронт. Займитесь делом и не мешайте начальству.
Лыков-Нефедьев действительно знал, что с началом кампании лучшие части с Кавказа перебросили в помощь западному направлению. 2-й и 3-й корпуса – цвет Кавказской армии – воюют сейчас с германцами. Но зачем же про Наполеона? Георгий Эдуардович Берхман хоть и принадлежал к лифляндским дворянам, но всю службу провел здесь. Даже родился в дагестанском ауле. Был начальником штаба Кавказского военного округа, должен бы понимать значение секретной информации. Войну Берхман начал корпусным командиром. Неужели строевая служба так меняет мышление? Строевики признают лишь один вид разведки: послать казаков, лучше под командой офицера, «осветить местность». И все. Но что может увидеть такой разъезд? Только ближайшие к нему позиции врага. А тыл, тем более дальний? Туда казаки не проберутся. Нужны ходоки, такие, которых обучил поручик Лыков-Нефедьев. Однако полные генералы редко слушают поручиков[38].
Николка не стал падать духом. Драценко – любимец Юденича и сумеет дать Берхману совет сверху, от имени высокого начальства. Пусть-ка тогда его высокопревосходительство попробует ляпнуть про Бонапартия… И поручик продолжил свой рапорт.