Оружие убитых тоже подверглось изучению. Магазинки оказались пятизарядные, системы Джамбозар – турецкий аналог германской винтовки «маузер» М98. В подсумках – носимый запас в 150 патронов. За поясом у одного из аскеров имелась граната – системы болгарского офицера Тюфенчиева.

Разведчик сбросил тела убитых в овраг, вместе с оружием и документами. Еще раз осмотрелся, влез на своего крепкого мула и хлестнул его плетью. Следовало торопиться – сообщить своим, что опасность близка. Граница, скорее всего, перекрыта, и его не пропустят на ту сторону. Ведь едва не закололи, гололобые…[28] Вот что значили слова старого малязама на выезде из селения! Быть армянином разрешалось в мирное время. А в военное – уже нет. Придется менять легенду. Жалко, так хорошо поручик к ней приноровился, столько верст проехал по горам и долам. От Трабзона до Энзели сотни людей знают Тер-Егизар-оглы и готовы иметь с ним торговые дела. И вдруг на пустой дороге, без всякого якова, без попытки что-то объяснить, турок бьет его штыком в грудь. Да… Мирная жизнь кончилась.

Николай еще не знал, что сегодня, 16 октября, турецкие военные корабли под командой немецких офицеров напали на русские порты Одессу, Севастополь, Феодосию и Новороссийск. Турецкие миноносцы ворвались в бухту Одессы и торпедировали нашу канонерскую лодку «Донец», а вторую – «Кубанец» – повредили артиллерийским огнем. От пушек досталось нефтехранилищу, портовым сооружениям и сахарному заводу, несколько снарядов угодили в жилые кварталы города.

Одновременно германский линейный крейсер «Гёбен» вместе с миноносцами обстрелял Севастополь. Береговые батареи ответили огнем, но обе стороны из-за тумана друг в друга не попали[29]. На берегу погибли несколько моряков, лечившихся в госпитале. Главной жертвой набега стал возвращающийся из Ялты минный заградитель «Прут». «Гёбен» пытался захватить корабль, нагруженный минами, и его капитан приказал открыть кингстоны. Часть команды попала в плен, часть на шлюпках сумела добраться до берега[30]. Миноносец «Лейтенант Шестаков», пытавшийся спасти заградитель, получил несколько попаданий снарядов 283-миллиметровых пушек линкора и с трудом сохранил плавучесть. В ходе набега «Гёбен» двадцать минут маневрировал на управляемом минном поле, которое было отключено (ждали возвращения заградителя). Когда на поле подали ток, немец уже ушел оттуда…

Одновременно легкий германский крейсер «Бреслау» заминировал Керченский пролив (подорвались два русских парохода «Ялта» и «Казбек»), после чего обстрелял Новороссийск. Загорелись нефтехранилища, страшный пожар от разлившейся нефти уничтожил 14 стоящих в порту судов. А турецкий крейсер «Гамидие» поджег железнодорожные склады и портовые сооружения в Феодосии.

В Феодосии и Новороссийске немецкие офицеры высадились на берег и предупредили, что порт и город скоро будут подвергнуты артиллерийскому огню. И населению надо спасаться[31]. Возникла паника, власти и полиция сбежали в первую очередь. Обыватели тоже бросились прочь из города, что позволило свести потери среди мирного населения к минимуму (в Новороссийске, например, погибли 2 человека).

Так началась Великая война на Кавказе и в Черном море.

Нападения на море послужили сигналом к началу военных действий на суше. В ночь на 20 октября русские войска перешли турецкую границу и через 5 дней захватили Кепри-кейскую позицию, что в 50 верстах от Эрзерума. Турки в ответ высадили возле местечка Хоп морской десант: два пехотных полка элитного Константинопольского корпуса и начали наступление на Батум. Аджарцы поддержали единоверцев и устроили мятеж в российском тылу. Десантом командовал немецкий майор Штанке. Турецкие полки, усиленные конными аджарцами, угрожали Ольтынскому отряду и важному узлу дорог Ардагану. С фронта их поддержали части 3-й армии.