— Я могу вам рассказать это и сейчас, хассор. После вашего яда я видела странный сон с этим камнем. Я видела его так отчётливо, будто наяву. И этот камень, Дизар, к нему тянулись сотни рук, все желали его, все хотели коснуться его…

— А вы, Ирэна? Чего хотели вы?

— Проснуться. Этого камня я не хотела, он мне не интересен. 

— Даже если бы он мог исполнить ваше главное и заветное желание?

— Это невозможно… — я не выдержала и закрыла глаза.

— Вернуться домой?

— Это моё самое ярое желание, но не заветное, хассор. Впрочем, вам это не нужно знать. Моя мечта останется со мной. 

На это наг ничего не сказал, передал меня в руки Сайи и направился прочь от сокровищницы. Шаги мужчины были тяжёлыми, нервными и скупыми, как и движения. Опущенная голова, а свесившиеся волосы скрывали лицо. Наг не хотел, чтобы кто-то видел его. Я же, держась за тонкую руку девушки, настороженным взглядом провожала хассора. 

С тоскливым ужасом я понимала, что важнее всего для хассора камень, его он оберегает лучше всего. Нагу нет дела до людей… Их он легко бы пустил в расход, узнай, что из-за них грозит опасность камню. 

Что же это за мир такой?

— Хассор всех жён водит в сокровищницу на экскурсию?

— Что? — Сайя спешила увести меня от чужих глаз и скрыть сам факт того, что возле сокровищницы что-то было. — Нет, таким хассор никогда не занимался. Я… я удивлена тем, что произошло. Что великий хассор хотел узнать?

— Не знаю, Сайя, — солгала, поняв, что здесь, похоже, никому веры нет. — Хассор мне об этом не сказал, а я не расспрашивала.

— Тогда вернёмся в вашу спальню… Я должна вас подготовить к вечеру, к приходу хассора. 

— Чтобы я прожила ещё одну пьяную ночь?

— Чтобы вы увидели утро, хасса, — мягко поправила меня Сайя и повела в нужную сторону.

Я ощущала себя овцой на закланье. Постоянно спотыкаясь, семенила за девушкой и думала: может, камень и в самом деле может многое? Может… Хотя, в чём разница? Камень ведь поддельный, а будь настоящим, это не в его силах. У таких вещей ведь куча ограничений, если сказки не врут. Насколько я помню, никакая магия не властна над человеческим сердцем. Сознание, память, разум, но не сердце.

Наверное, где-то в глубине души я была рада, что всё так сложилось: приятно осознавать, что от тебя ничего не зависит. Это признак слабости, но слабости желанной. Сама бы, по своей воле, я никогда не решилась бы на такое.

Усмехнувшись, покачала головой: хассор, сам того не желая, уже дал мне то, чего я хотела.

Правду говорят, бойтесь своих желаний, они ведь могут исполниться.

15. Лицо жестокости

Солнце здесь было не таким. Я наблюдала за закатом, молча, пряча чудовищный душевный раздрай. Внутри всё бунтовало, кипело, бурлило. Мне очень хотелось выплеснуть всё, высказать этому самодовольному нагу в лицо, всё, что думала о происходящем. О его подозрениях, о его жёнах, гареме, о яде… Мне помешала Сайя, которая буквально напичкала меня какой-то дрянью, от которой жутко мутило. Девушка сказала, что от этого мне будет легче. Так хотелось сказать, что будет легче усыпить на всю ночь. Кожа мурашками покрывалась от «предвкушения» очередной порции яда.

Ярко-алое солнце, такое горячее и жаркое, казалось окровавленным кругом, да таким большим, что кромка земли просто растворялась в пылком мареве. Солнце медленно ползло, и я не знала, радоваться этому или нет.

Звуки шагов позади меня вызвали зубовный скрежет: только наг мог так бесцеремонно врываться ко мне в спальню. Даже не обернувшись, вздохнула и выпрямилась, только прислонилась боком к стене, продолжая разглядывать закат в большом и широком окне.