– Со мной всегда нелегко, – прислонив подбородок к моему затылку, со вздохом подтвердил Глебов. – Но если бы было легко, я бы тебя так не заинтересовал.

Не став спорить, я лишь тихо хмыкнула в ответ, блаженно прикрывая глаза в его стальных объятиях. Это, несомненно, был один из самых сложных разговоров в моей жизни. Дмитрий действительно очень требовательный человек, но все же глубоко в душе я искренне верила, что со временем смогу изменить его. Мне только нужно запастись терпением…

– И все-таки, я не понимаю, почему ты сегодня так добра ко мне? – вновь послышался над головой его слегка удивленный голос. – Разве ты не сердишься на меня после всего сказанного?

Нехотя раскрыв глаза, развела губы в легкой усмешке.

– Нет. Не сержусь. Потому что, каким бы ты ни был, я все равно не смогу без тебя. Разве ты этого еще не понял? – приподняв свое лицо, просто спросила его. – Но в любом случае, я все равно очень надеюсь, что скоро ты все же сменишь гнев на милость и более мягко посмотришь на всю мою родню. Особенно после того, как я объявлю о нас своему отцу. Вот увидишь, в конечном итоге он примет тебя, и весь этот многолетний раздор между нашими семьями наконец-то уляжется.

– Ну… если это когда-нибудь произойдет и он действительно одобрит твой выбор… Тогда мне определенно придется пересмотреть свое отношение к нему, – вскользь проронил Глебов, похоже сам абсолютно не веря в подобное предположение, словно лишь хотел меня успокоить, но в моих глазах уже зажглась яркая искорка надежды, отгоняя нежеланные догадки.

Почувствовав легкую вибрацию своего телефона, он вынул его из кармана, вглядываясь в текст присланного сообщения.

– Это Тимур, – наконец заговорил он. – Пишет, что прибудет через четверть часа. Думаю, нам уже стоит готовиться к отъезду.

Крепко сомкнув свои ладони, мы не спеша побрели в сторону дома.

– А почему Тимур все время зовет тебя Димой? – с легким любопытством посмотрела в его лицо. – Я еще могу понять твоих друзей, но для твоего личного охранника это все же немного странновато.

Губы Дмитрия скривила глумливая усмешка.

– Тимур не просто мой личный телохранитель, он друг семьи. А его дерзкое «Дима», это своего рода напоминание, – весело произнес он. – В пятнадцать лет я был весьма трудным подростком. Почувствовав власть денег, возгордился, стал заносчивым и неуправляемым. Отцу приходилось по несколько раз в неделю выслушивать недовольные нарекания от директора частной школы, в которой я учился. Он пытался донести до моих ушей, что так поступать нельзя, но я его не слушал. Я никого не слушал. Одурманенный пеленой могущественной эйфории, я лишь как должное воспринимал преклонение других людей. Все они, от пожилых стариков и даже до моих одноклассников, все обращались ко мне почтительно, называя только полным именем – Дмитрий. Но однажды Тимуру все это надоело. Выведя меня на задний двор школы, он одним лишь словом выбил из меня всю дурь, назвав мое имя кратко и пренебрежительно – Димка. Он сказал, что я ничем не отличаюсь от своих сверстников и если я думаю, что у меня непробиваемые золотые яйца, то он с радостью докажет обратное, – услышав мой звонкий смех, Дмитрий и сам невольно рассмеялся и немного тише продолжил: – В общем, с тех пор он не дает мне зазнаться.

– Надо же, хоть кто-то это делает, – все еще не в силах сдержать веселье, отозвалась я. – Хотя у него это мало получается. Ты все равно любишь властвовать.

Внезапно приподняв мою руку, Дмитрий нежно поцеловал тыльную сторону мягкой ладони.

– Спасибо тебе, – тихо прошептал он, встретившись со мной взглядом.