– Тогда я не хочу быть всеми остальными, – твердо вымолвила я. – Ты узнал все мои самые страшные тайны и все же остался со мной до конца. Так позволь и мне доказать, на что я способна. Если ты думаешь, что меня интересует лишь внешняя оболочка…

– А разве нет? – вскинув бровь, едко спросил Дмитрий.

Но я медленно покачал головой:

– Нет. Возможно, прежде... Но определенно не сейчас.

Он нежно провел костяшками пальцев вдоль моей щеки, на мгновение прикрывая свои глаза.

– Карина, прошу тебя, одумайся пока не поздно. Это неправильно…

– Я тоже считала, что все это неправильно, пока не влюбилась в тебя. Всего месяц назад я думала, что моя симпатия к Давиду – это самый верх моих чувств. Потолок! Но именно ты смог сломать его, разобрать по кусочкам, указав мне путь наверх, в небеса.

Раскрыв глаза, Дмитрий предпринял еще одну попытку, чтобы переубедить меня:

– Ты любишь меня? Ты так в этом уверена?

– Да, – без тени сомнения прошептали мои губы, нежно раскрывшись в улыбке. – Люблю.

Вот так. Чистосердечно и искренне я все же сказала это ему в лицо.

Внезапно его усмешка стала еще более циничной и жесткой.

– Значит, ты готова отречься от всего мира: от своих прежних друзей, родной семьи, даже любимых стилистов и быть только моей?

Ошеломленно сведя брови, я непроизвольно отступила на шаг назад.

– Я люблю тебя, – тщательно выговаривая каждое свое слово, вновь произнесла я, – но так нечестно. Любовь – это не тюрьма! А твои требования больше напоминают тиранию и диктатуру жестокого правителя.

Подняв голову вверх, Дмитрий вдруг громко рассмеялся.

– А кто сказал, что я другой? – спустя долгую минуту своего безумства, грубо спросил он. – Вот ты и узнала мою истинную натуру, сладость.

Не поверив ни единому слову, я указала рукой в сторону пляжа:

– Но это неправда. Вчера ночью на этом же самом месте ты открылся и показал мне свои истинные чувства!

– Вчера была сказка для нас обоих, Карина. В реальности же я совсем другой человек: жесткий, требовательный начальник, который ждет от своих людей лишь только преданности и повиновения, – холодно произнес стоящий передо мной мужчина. – Так ты все еще любишь меня? Готова попрощаться со свободой и стать моей до последнего волоска на своей голове?

Чувствуя неподдельный ужас от его слов, я судорожно обхватила себя за плечи, лихорадочно ища выход из сложившейся ситуации.

– Но это неправильно. Любовь – не рабство, – оторопело подойдя к ластящимся по мокрому песку пенным волнам, сухо произнесла вдобавок. – Должен быть другой выход!

– Другого выхода нет, – раздался за спиной четкий голос безжалостного тирана. – Я не хочу делать из тебя рабыню, но я жуткий собственник. Смирись с этим.

Я резко обернулась.

– Что это значит? – впервые задумавшись о значении этого слова в его собственном понятии, настороженно спросила Глебова.

– Я не стану делить тебя. Абсолютно ни с кем!

– Значит, ты хочешь, чтобы я так просто взяла и вмиг позабыла всю свою прошлую жизнь? Но это невозможно. Я живой человек, а не робот, которого можно перепрограммировать, – словно упрямому ребенку пытаясь донести такую простую истину, упорно возразила я. – Твой отец говорил, что со мной ты меняешься в лучшую сторону. Но разве это перемены, когда ты требуешь от меня лишь безоговорочного согласия? Ты не даешь мне права выбора.

– Наоборот. Я пока еще даю тебе выбор, Карина!

– Уйти или остаться, – с горьким смешком тут же подытожила я. – Но я не хочу от тебя уходить… Но и остаться на таких условиях тоже не могу. И если ты действительно не хочешь меня отпускать, то докажи это. Пойди хотя бы на одну уступку!