— Борн, — говорит Андрей, — на хрена тебе столько народа?

— Сильно мешают?

— Да. Тебя самого не бесит эта мышиная возня?

— Иногда, — хмурится он и кивает. — Но плюсов больше, мне интересно наблюдать, на что люди способны ради денег.

Только последние слова Ветров будто пропускает мимо ушей, вдруг уставившись на Снежку.

— Племяшка, душа моя, ну-ка продемонстрируй дяде, какая ты грозная, — сменив тон на мягкий, обращается к малышке.

Снежа, хихикнув, корчит гримасу, на что Ветров легонько одергивает Диану.

— Жена, погляди, я же говорил, что шесть лет назад твоя сестрица с Борном не только сделкой занималась. Мне не показалось тогда: Снежанка и Раф действительно похожи.

Диана напрягается.

— Что попало не собирай за столом, тем более при Снежане.

— В смысле? Ты же сама видишь.

Сестра лишь отводит глаза. А я краснею. Снежана удивленно поворачивается ко мне.

— Ты что, раньше знала дяденьку Борна?

— Я работала на него, — бормочу, ощущая, как запершило в горле.

— Кем?

Не сразу нахожусь с ответом. Ветров опережает.

— Спасительницей. Походу, твоя мать спасала Борна от одиночества.

— Ого! — восхищенно пищит. — Мама, так ты что, героиня?

Опускаю лицо и прикрываю его ладонями. Диана ударяет Ветрова по плечу.

— Андрей, ну сколько можно?

— А разве я не прав? Почему вы все слепые такие?

Рассердившись, сестра встает из-за стола, и к ней спешно подбегает слуга, отодвигая стул.

— Снежана, милая, покажешь свою комнату? Уж очень интересно посмотреть, куда вас заселил Рафаэль.

— Давай! — радостно отзывается малышка.

Остаемся втроем. Сейчас мой драгоценный зять переключается на Борна.

— Только не говори, что ты все полгода исключительно смотрел на Веру. Это моя жена натура поэтичная и романтичная, но мы же с тобой понимаем, — наваливается локтями на стол.

— Нет, не только, — Борн буравит глазами Ветрова.

Меня захлестывает стыд такой силы, что кружится голова, а все внутренности будто горят.

— Вы постель тут собираетесь обсуждать или что? — сердито крикнув, сдергиваю салфетку с колен, скомкав ее, бросаю на стол и резко встаю. — Будь уверен, Андрей Вячеславович, при другом удобном случае я заведу разговор о сантиметрах!

Ветров ухмыляется.

— А ты почему так занервничала?

— Тебе об этом знать необязательно.

Хочу уйти, но Борн успевает дотянуться и взять меня за запястье.

— Вера, успокойся, я не буду смаковать подробности. Это был единственный ответ на вопрос о наших прошлых отношениях. Останься, ты не доела.

— Аппетит пропал. Спасибо за обед.

Дергаю рукой, и Борн все-таки меня отпускает. Шагаю к лестнице и торопливо взмываю по ступеням, но внутреннее чутье задерживает, подсказывая не торопиться. Я останавливаюсь на втором этаже и незаметно прячусь за стену. Отсюда открывается хороший обзор на мужчин.

Едва я удалилась, как вся ухмылка с физиономии Ветрова исчезает бесследно.

— Борн, я бы не настаивал на определении отцовства, если бы не имел собственного опыта. Я так с сыном Сашкой прокололся, столько лет потерял. Бабам на слово верить нельзя. Вот смотрит она на тебя вроде бы искренне, глазами красивыми хлопает, а за душой паутину вранья скрывает. Неужели ты не замечаешь очевидного? Мы же разговаривали об этом в лавке.

Рафаэль берет краткую паузу:

— Я все заметил еще в первую секунду, когда познакомился с девочкой.

У меня земля уходит из-под ног.

— Тогда в чем проблема? Ты без раздумий согласился взять под крыло Веру и Снежану, признаться, я ждал от тебя звонка тем же вечером, думал, сообщишь о поездке в лабораторию для проведения теста ДНК. Борн, ты мой друг, Снежку я люблю как родную дочь. Нужно прояснить момент с отцовством и лишить Шкодина всех прав на ребенка. Марк, тварь, стал выяснять, кто в городе приписан к нашим недоброжелателям. С ним могут быть трудности.