11. Глава 11

Я замираю и перестаю дышать. Для меня стихают все посторонние звуки, слышу только биение собственного сердца и голоса мужчин.

— Между нами возникло недопонимание, Андрей Вячеславович, — неожиданно обращается официальным тоном. — Я не делаю тест ДНК, потому что меня сейчас все устраивает. Снежана рядом и полностью довольна жизнью. Я не хочу встречаться лицом к лицу с реальностью, в которой не могу гарантировать Вере должного отношения, если узнаю, что все эти годы она злонамеренно скрывала мою дочь, воспитывала ребенка с необразованным, тупейшим человеком. Она обязана была сообщить мне о беременности при любых обстоятельствах.

Ветров непонимающе хмурится:

— Продолжай.

— Я не планировал ребенка в прошлом и специально ничего не делал для его появления. Да и сегодня не жажду становиться отцом, но свое дитя никогда бы не бросил. Если ты настаиваешь — я выясню, чья на самом деле Снежана дочь.

— А что насчет Веры? — рычит Андрей. — Конкретно скажи, что с ней будет, если отцовство подтвердится?

— Это не твои заботы, — разводит руки в стороны с полным видом победителя.

— Так не пойдет. Она сестра моей жены. Мне не нравится твой настрой, Борн.

— Плачевно и убедительно. Только вот не я приехал к тебе и попросил о сделке. Отменить ее нельзя.

— Да черта с два! — разъяренно ударяет кулаком по столу и встает. — Ты в лавке мне в уши лил о заботе, а теперь девке навредить вздумал?

— О вреде я ничего не говорил, — следом поднимается Борн. В отличие от Ветрова, он по-королевски спокоен.

— Я тебе больше не верю, ты юлишь! Девчонки уедут со мной!

— Попробуй их забрать, — кивает Борн, — а заодно лишний раз убедись в пользе найма «ненужной» толпы.

Он хозяин положения.

У меня самым натуральным образом задвоилось в глазах. Срываюсь с места и бегу к дочери.

В комнате Снежка показывает Диане свои рисунки и, наверное, раскрывает милые секретики. Увидев выражение моего лица, сестра догадывается о возникшей проблеме.

— Доченька, — стараясь скрыть волнение, говорю, — пойдем-ка с нами.

Я забираю только сумочку с документами.

Вскоре в комнате появляется рассерженный Ветров. Вместе возвращаемся на первый этаж. Дочь задает несколько вопросов, но я прикидываюсь, что не расслышала, потому что не могу найти ответов.

Мои мысли полностью захватил Борн. Его слова, что он не простит сокрытие дочери, вынуждают меня пойти с родственниками. Какие бы чувства ни испытывала к Рафаэлю, рисковать Снежаной и собой не стану.

Борн тенью стоит недалеко от прихожей, нам не препятствует, только смотрит пристально. А я, крепко держа за руку малышку, нарочно опускаю глаза.

В последний момент перед выходом из дома Рафаэль все-таки окрикивает меня:

— И ты просто так уйдешь, Вера? Даже не попрощаешься? Я надеялся, случившееся между нами на террасе для тебя хоть что-то значит.

Сердце словно разрывается на части. Как же больно и тяжело.

Особняк гудит от активности слуг, звона посуды в кухне, работающих кондиционеров и множества голосов, но все это не может заглушить для Рафаэля моего тихого шепота:

— Андрей сказал, спокойствию Снежки больше ничего не угрожает, — на ходу выдумываю оправдание.

— Конечно, — разочарованно бросает вслед.

А когда Ветров яростно толкает входную дверь, по ту сторону дома нас встречают десятки здоровенных мужчин, одетых во все черное. Со страшными суровыми лицами, в которых считывается собачья преданность Рафаэлю. Эти ужасные люди готовы выполнить для Борна любое задание, ждут только приказа.

Но сам владелец роскошного особняка ничего не предпринимает.