Проходит еще час, но я никак не могу уснуть. У меня не получится спокойно существовать в этом доме, пока лично не увижу контракт.

Осторожно встаю с кровати и на цыпочках передвигаюсь по комнате. На секунду задерживаюсь возле ростового зеркала. На мне пижама изумрудного цвета из бархатной ткани. На штанишках и декольте майки отделка из черного кружева. Комплект манящий и в то же время не дающий поводов. Может, халатик сверху накинуть? Или черт с ним?

Почему-то в особняке Рафаэля мне категорически не хочется щеголять в чем-то растянутом и несуразном, показываться в неподобающем виде слугам, но в большей степени Борну. У меня и в мыслях нет его соблазнять, но есть маленькое желание показать Рафаэлю, от чего он с легкостью в свое время отказался, раз уж сам захотел, чтобы я жила у него в доме. Пусть видит, что с годами я стала только прекрасней, а не превратилась в старый потрепанный лапоть.

Выхожу из комнаты на поиски Борна. Оказавшись в правом крыле дома, замечаю Луизу, выскользнувшую из кабинета Рафа. Она держит в руках пустой поднос. Встретившись со мной взглядом, чуть не роняет его.

— Заблудились, Вера Валерьевна?

— Нет, — поравнявшись с ней, стараюсь отвечать спокойным тоном. — Я иду к Рафаэлю.

Девушке не позволено пользоваться косметикой. Мне отлично видно, как у служанки вспыхивает лицо. Луиза молода и неопытна. Ей сложно держать передо мной дежурную маску любезности, в отличие от ее прожженной мамаши.

Луиза сильно напрягает подбородок, а ее челюсти двигаются под кожей. Вроде бы она скрипит зубами, стачивая их друг о друга, тем самым притупляя в себе совсем недобрые эмоции, что возникают при одном только взгляде на меня.

— Все хорошо? — интересуюсь, наблюдая за ее реакцией.

— Хозяин запрещает посторонним заходить в кабинет.

А она, значит, своя?

— Ничего страшного, я обязательно извинюсь перед господином Борном за эту вопиющую наглость, — улыбаюсь, глядя ей в лицо. Луизе ничего не остается, кроме как отойти в сторону. Постучав, приоткрываю дверь. — Доброй ночи, Рафаэль…

И вдруг меня накрывает прямо с порога ярким ощущением, будто это все происходило уже со мной, но в каком-то сладком сне. Трудно описать словами. Меня охватывает ностальгией до ноющей боли в сердце, так обычно вспоминают о прошлом.

— Я же просил тебя не соваться в кабинет.

Вздрагиваю. Пелена томительных ощущений спадает махом. Опомнившись, что за моей спиной все еще стоит Луиза, юркаю к Борну и плотно закрываю дверь.

Он сидит за рабочим столом. Перед Рафаэлем распахнут ноутбук. Борн смотрит на меня пристально, глаза в глаза. Выпрямляю осанку и гордо поднимаю голову.

— Мне нужно поговорить.

— Что за срочность?

Борн раздраженно откидывается на спинку кресла. Не сводя с меня взгляда, кладет руку поверх чайной пары.

— Дай, пожалуйста, прочесть контракт, который вы заключили с Андреем.

— Завтра, — не уступает он. — А теперь уходи, не вынуждай на грубость.

У меня внутри все дрожит, дыхание сбивается. Рвано хватаю ноздрями воздух, и меня вдруг осеняет, почему Борн не хотел, чтобы я явилась к нему сейчас, и почему меня захватило в самом начале.

Я невольно рассекретила маленькую тайну, которую Борн больше всего на свете желал от меня скрыть, поэтому занервничал.

Воздух. Он в кабинете пропитан корицей и апельсином!

— Подумать только, Раф! — едва не пищу от негодования, голос предательски звучит высоко. — Ты здесь заперся, чтобы попить тот самый чай? Да? Который я когда-то готовила для тебя? Столько лет прошло, и ты все еще…

— Нет, — рычит.

Борн тоже задышал глубоко и часто. Убирает чашку, пряча на нижнюю полку в столе.