— Дом полностью в вашем распоряжении, — говорит Борн, ловко разделываясь с нежнейшим стейком, — можете заходить в любое помещение, кроме моей спальни, комнаты по соседству и кабинета.

— А что в ней? — отзывается дочь.

— Неважно, — откладывает приборы. — Помимо нее достаточно мест для отдыха. На территории гуляйте в любое время. Есть еще задний двор. Там качели и горка. Надеюсь, ты оценишь, Снежана.

И тут подключаюсь я:

— Для чего тебе качели, Раф?

— Их установили за час до вашего приезда.

— Прописанный Ветровым в договоре пункт?

— Да.

Снежка хмурится:

— Каким договором, мам?

Быстренько сворачиваю тему. Обсуждать тонкости пребывания в доме при дочери не хочу. Поймет неправильно. Отшучиваюсь.

Впрочем, Снежка почти сразу же забывает о вопросе, когда поддевает вилкой овощной салат. Разглядывает кусочек, потом обращается к Рафаэлю:

— Дяденька, а кто под землей редиску красит?

— Что, прости? — переспрашивает.

Снежа терпеливо вздыхает и поднимает вилку с нанизанным редисом.

— Внутри белая, а снаружи красная. Кто же покрасил редиску в красный?

— Дай сообразить… — Борн призадумывается. — Редис такого цвета не потому, что его кто-то красит. Разновидности редиски по цвету обусловлены содержанием в клеточном соке тканей вторичной коры соединений, относящихся к группе флавоноидов. Есть разные сорта редиса не только красного, но и белого, фиолетового и даже желтого цвета. И все благодаря селекции.

Снежка замирает, слушая Борна с кислой мордашкой. Я-то ни черта не понимаю, что вещает Рафаэль, а что говорить о дочери?

— А кто такая эта селекция? — морщится Снежана, пальчиком убирая с вилки кусочек редиски.

— Не кто, а что. Селекция — это наука, ей занимаются селекционеры.

— А гуманоиды кто такие? — продолжает допрос. — Которые в редиске?

— Какие еще гуманоиды? — вскидывается Борн. — Ты хотела сказать флавоноиды?

— М… да! Они! — кивает Снежа.

— Это группа…

— А где селекционеры занимаются своей наукой? В селе?

Остальную часть разговора не улавливаю, у меня уже в голове заплясали то ли Снежкины гуманоиды, то ли флавоноиды Борна. Ударяю по столу для привлечения внимания.

— Кроты! — объявляю громко. — Редиску под землей красят кроты. Сначала роют ходы, потом берут своими лапками маленькие кисти, краски и разукрашивают редиску. Еще вопросы?

Эти двое настолько забили мне голову, что я забываюсь, где нахожусь и с кем. Снежка, оторопев, молча кивает.

— Пусть будут кроты, — соглашается Борн.

Быстро он сдался, однако. Снежа ведь только «прощупывала» его злосчастной редиской, прошлась по его логике легкой артиллерией. Можно сказать, сейчас я очень выручила Рафаэля, а могла бы и дальше наблюдать за допросом с пристрастием.

Дочь у меня любознательна, ей все интересно, правда, объяснять нужно уметь нормально. Слова подбирать, чтобы ребенок понял. С кротом, конечно, я сжульничала, потому что в селекции ничего не соображаю, но она приняла это за аксиому.

После ужина Раф устраивает нам экскурсию по дому, и я теперь могу в нем более или менее сориентироваться. К вечеру расходимся по разные стороны.

Ближе к десяти купаю дочь и укладываю спать. Пока жду, когда Снежка уснет, вспоминаю о телефоне. Переписываюсь в мессенджере с сестрой, удаляю двадцать три сообщения от мужа — их я даже не читала.

Только два последних высветились на экране всплывающим окошком. В первом Шкодин грозился поджечь мои колени паяльной лампой, если не вернусь, а во втором было что-то о любви… Похоже, Марк и впрямь не в себе, хорошо, что он продемонстрировал свое истинное лицо здесь, а не за границей, где у меня совсем не было поддержки.