Хватаюсь за голову. Стыдно-то как… С каждой секундой Марк все больше распаляется, агрессирует.

Ниночка, охнув, торопливо вскакивает с дивана, сгребает ребятишек в кучку и ведет на второй этаж, опасливо поглядывая на Марка. Тот фырчит, а потом расплывается в безобразной улыбке, тянется к Снежке, хочет поцеловать, однако Нина ловко отгораживает от него малышку и уводит ее.

Строго кричу мужу:

— Успокойся, иди в ванную и умойся!

— Сама иди, профура!

Этого терпеть уже не могу. Я встаю. Следом за мной поднимается Борн. В его взгляде столько ненависти к Марку, что ее нельзя замаскировать хорошим воспитанием.

— Прикуси свой длинный язык!

Муж отзывается ядовито:

— Любовницу защищаешь? Ха-ха, — покачиваясь, наигранно аплодирует, — вы все здесь заодно, но ничего… — и снова идет в столовую.

Бегу за Марком. Друзья вынужденно спешат следом. Подлетаю к мужу и хватаю его за руку:

— Марк, ради всего святого — перестань!

— Отстань, женщина! — небрежно отталкивает меня.

Силы в Марке немерено, меня спасает только его состояние, поэтому я не падаю. Но жест его был грубым и вызвал боль в плече. Невнятно ругаясь, муж останавливается возле стола, берется за край скатерти и резким движением сдергивает ее. На пол летят закуски, графины, чудесная вазочка с живыми ромашками. Дом наполняется оглушающим звоном разбившейся посуды. Осколки усыпают пол и переливаются в солнечных лучах.

Мне хочется рухнуть и больше не вставать. Я не знаю, как после такого смотреть в глаза Диане, Андрею, Грозным и Золотовым, а главное — Борну. Именно перед Рафаэлем я мечтала показать идеальную жизнь, чтобы он не жалел меня и не подумал, что я связалась с недостойным мужчиной. И я искренне полагала, что если мы с Борном когда-то и встретимся, у меня получится похвастаться крепкой семьей.

Вдобавок каждая вещица в доме Андрея имеет свою ценность. Ширпотреб Ветров никогда не покупал, и я без понятия, как теперь возмещать ущерб.

— Ты кого нам привезла?! — орет Ветров.

Делает шаг к разбушевавшемуся Марку, но останавливается, потому что новый родственник вдруг выпрямляется. Воя, как зверь, хватает себя за футболку и демонстративно разрывает ее прямо на теле. Чуть согнув колени, принимает бойцовскую стойку.

— Ну, кто первый? Или сворой накинетесь?

У меня кружится голова, и я держусь за Диану. Обе пятимся, чтобы не попасть кому-нибудь под горячую руку — после скандальной выходки Марка кулаки горят наверняка у всех мужчин. Марка насильно выпихивают из дома. Когда Андрей агрессивно захлопывает дверь, бежим с Дианой к окну.

— Словами не описать, как мне стыдно, — трясусь.

Сестру тоже колотит.

— Я просто в шоке, Вер. Где были твои глаза, когда ты выходила за него замуж?

— Он таким не был, — мотаю головой.

Раф и Андрей подхватывают Марка под обе руки и ведут, чтобы он хоть как-то шел. Однако муж вырывается и зачем-то присаживается возле цветочной клумбы.

— Никогда бы не подумала, что у Марка симпатия к петуниям, — хмыкает Диана.

Вскоре Борн хватает мужа за шкирку, за те остатки футболки, что есть на нем, и снова поднимает, выталкивает Марка за ворота, и Самир незамедлительно захлопывает тяжелые створки.

— Андрей меня убьет, — шепчу, наблюдая, как мужчины возвращаются в дом.

— По головке не погладит точно. Марк уничтожил французские десертные тарелочки, когда-то принадлежавшие покойным родителям Ветрова.

— Зачем же он ставил на стол настолько ценные вещи? — таращусь на сестру.

— Потому что у меня день рождения, — грустно вздыхает. — Да и откуда нам было знать, что Марк окажется буйным? Мы готовились с расчетом на дружественный обед, а не на цирк уродов.