Новый порыв ветра вынуждает меня поежиться, погода опять портится, а мой легкий топик на тонюсеньких бретелях совсем не греет.

Задержавшись у особняка, Рафаэль одаривает меня снисходительным взглядом и, будто делая одолжение, снимает с себя пиджак и накидывает мне на плечи. Жесткая ткань соприкасается с кожей. Внутри на подкладке сохранилось тепло тела Борна и его аромат. Все тот же…

— Это необязательно, но спасибо, — шепчу, опустив взгляд под ноги.

Рафаэль ничего не отвечает. Ведет за дом. Оказывается, он припарковал машину на заднем дворе Ветровых, поэтому я не сразу догадалась, что Борна пригласили на праздник.

И мы идем, а мне отчего-то хочется, чтобы эта вымощенная серым камнем дорожка не заканчивалась. В голове всплывают воспоминая о днях, когда я была по-настоящему счастлива. Когда-то мы точно так же прогуливались с Рафаэлем, он увлеченно рассказывал о сенсационном открытии в астрономии — новой планете Эрида. Я только смотрела и восхищалась его изумительно-правильными чертами лица в лунном свете, а в смысл слов почти не вникала. Тогда мне было хорошо, казалось, что вся Вселенная создана лишь для нас двоих.

Борн открывает заднюю дверцу машины, хотя я ему раньше говорила, что люблю ездить впереди — так лучше обзор на город. Еще мне нравится опускать стекло и высовывать руку, чтобы на скорости ощущать воздушные потоки и пропускать их между пальцев.

Но сегодня уже все по-другому, Рафаэль мог просто забыть мои скромные предпочтения. Да и зачем ему хранить такие мелочи в голове?

Снимаю пиджак, отдаю Борну:

— Еще раз спасибо, — сажусь в салон.

— Да не за что, — забирает вещь и захлопывает дверь.

Называю адрес гостиницы. Утыкаюсь взглядом в тонированное окно — сквозь него почти ничего видно, но я упорно смотрю в эту темноту, потому что не знаю, куда еще деть взгляд. Видеть Борна рядом оказалось тяжелой пыткой.

Рафаэль немногословен, спрашивает только, не замерзла ли я и предлагает включить обогрев. Мотаю головой, видя глаза Борна в зеркале для водителя. Однако я рано радуюсь, остановившись на светофоре, Рафаэль вновь смотрит на меня.

— За обедом Андрей так жирно пошутил… Ты ничего не хочешь мне сказать, Вера?

И я теряюсь, даже застываю на миг, только моргая в ответ. Правду сказать? И что тогда? Вряд ли Рафаэль запылает ко мне любовью и кинется за букетом и кольцом, а потом еще долго будет кружить на руках от счастья. Очень вряд ли.

А если у него есть женщина? У Борна сейчас возрастная планка, переступив которую мужчины обычно остепеняются. Вопрос только: почему ее не было в гостях у Дианы? Так вероятных причин тысячи, даже мне в этот напряженный момент на ум пришло сразу две. Борн может ее скрывать — это совсем не удивительно. Рафаэль очень загадочный и непредсказуемый человек. Или же дама просто приболела — такое тоже возможно. А я не стала это выяснять потихоньку у сестры, а Диана сама и словом не обмолвилась. Зачем? У меня же муж, ребенок, семья…

И даже если Борн признает Снежку, будет приезжать к ней по выходным, в парк водить или развлекательный центр, или домой к себе потащит… Кто гарантирует, что та женщина не обидит малышку из ревности?

Да и как объяснить доченьке, что теперь у нее новый папа, который совсем не знает ее интересов и к тому же живет с какой-то чужой теткой?

Или я буду ездить с ребенком к Борну и наблюдать за их встречами. И что останется от моего сердца при виде женщины, с которой Рафаэль каждую ночь ложится в постель и просыпается? Останутся жалкие клочки. Серые и обожженные.

А вдруг Борн вообще разозлится, что я столько лет не говорила ему о ребенке, и попытается отнять дочь? Мне придется валяться в ногах у мужа сестры и унизительно вымаливать защиту. И все эти слезы и просьбы в конечном счете могут не сработать, потому что даже связи Ветрова — не гарант успеха.