— Сережа!

— Ну, что? Значит, ни денег, ни секса, а что тогда?

— А что еще я могу тебе предложить?

— Даже не знаю. Как насчет поцелуя?

Я закатываю глаза. Какой он примитивный! Впрочем, лучше так, чем что-то более неприличное. Тем более, мы уже целовались, ничего такого в этом нет.

— Но только в том случае, если я получу четверку по английскому в четверти. Иначе никакого поцелуя!

— С языком.

— Сережа!

— А что? Я уточняю все условия, чтобы ты потом не смогла отделаться поцелуем в щеку.

— Ладно, но поцелуй в губы? — закрываю глаза и на кровать падаю. Ну, вот зачем я это сказала? Теперь и он молчит. Дышит тяжело.

— В какие? — выдает хриплый вопрос, и моя собственная рука невольно промежность накрывает. Я, словно ошпарившись, убираю пальцы и твердо произношу.

— Которые на лице. И не смей думать о своей пошлятине!

— Да я даже не думал, но ты…

— Когда начнем? И где? Мой отец не должен узнать! У меня контрольная послезавтра, а завтра диктант. В общем, мне надо быстро, и если ты занят…

— Стой, стой, притормози! Отпроситься к подружке сможешь? Я заеду за тобой, засядем в одном кафе, и все сделаем.

— Смогу, наверное. Тебе точно не сложно?

— Луш, за твой поцелуй я бы тебя и в футбол научил играть!

Почему-то от этой фразы тепло на душе становится. Руки дрожат, и сердце стучит слишком часто! Ну, вот что за подлец?

— А Васе своей ты тоже это говоришь?

— Луш, — вдруг становится он серьезным, а у меня сердце удар пропускает. — Я больше не сплю с Васей. В общем скинь, куда мне приехать.

Я отключаюсь, но так и смотрю на фотографию Сережи на экране. Он больше с ней не спит. Почему эта новость меня так радует?

23. Глава 22.

Я чувствую себя шпионом, который сначала договорился с одним, чтобы встретиться с другим. Если все вскроется… Но все не зря! Все ради соревнований, на которые я обязана попасть!

Я выбираюсь из дома, закутанная в куртку и шарф, потому что на улице ветрено. На ноги я надела джины. Те узенькие, что давним давно валялись в шкафу на особый случай. Понятно, что изучение английского особым случаем не назовешь, но все же… Сережа ничего не скажет. Это же просто джинсы. И немного туши тоже просто так. Для себя. Мы ведь, девочки, хотим быть красивыми!

Вздрагиваю, замечая в зеркале маму. Она удивленно на меня смотрит, но молчит. Я сглатываю и убираю тушь в отдел для косметики.

— Собралась?

— Ага.

— Ну, иди!

— Пока!

Диалог просто гениальный, но ощущение такое, что там были совсем другие вопросы, как, собственно, и ответы. Что она поняла, что краситься на встречу с подружкой-одноклассницей я бы точно не стала?

Я выхожу из подъезда и стремительно сбегаю по лестнице, не в силах ждать лифт. Сомнения, как мошки, постоянно лезут в лицо, страх, что поступаю неправильно, тучей висит на небе, но собственная решимость наступает на горло всем лишним чувствам. Это не свидание, это лишь способ достичь цели, ради которой я столько лет отказывала себе в простых радостях, вроде поездки на море. Вместо этого я оставалась в городе и тренировалась, чтобы не потерять форму.

Я выбегаю на улицу, и ветер чуть не сносит меня. Обалдеть! Аж дыхание перехватывает. Зато если повернуть, то можно бежать, пока он тебя подгоняет в спину. Так и добегаю до дома Лены. Именно возле него на углу стоит синяя, сияющая БМВ. Обычно он ездит на черной, но я попросила, если есть возможность…

В общем, он взял другую машину. Дверь открывается именно в тот момент, когда я подхожу, последний раз оглянувшись. Я ныряю в тепло, но тело все равно вздрагивает от человека, который внимательно осматривает мой внешний вид. Улыбается, гад такой!