На пороге стоял Симонов.

- Ну, и как это называется, боец?
- Лето, товарищ майор.
- Что, совсем тухло?
Янек кивнул.

- Вы проходите, - сообразил, что держать тренера на пороге по меньшей мере невежливо. И потом, интересно, зачем он пришёл, - Чай будете? Бабушка пекла с яблоками пирожки.

- От чая не откажусь. И от пирожков тоже, - Алексей Фёдорович разместился на табуретке. В крохотной кухне стало тесно. - Чем занимаешься?
- Ничем. Читаю.
- Что читаешь?
- "Соловецкие юнги", "Моонзунд", "Честь имею".
- Пикуль? Нравится?
- Не нравилось бы - не читал.
- Не дерзи, - осадил Янека Симонов, - Я с миром. Ни одна девочка на свете, даже самая прекрасная, не стоит загубленной жизни.
- Это неправильно. Женщина должна стоить больше, чем жизнь мужчины.
- М-да... Хорошо. Переформулирую. Эта конкретная девушка не стоит того, чтобы ты себя зарыл. Надо пережить. Встать. И дальше пойти. Помнишь, с чего мы тренировки начинали?
- Встать столько раз, сколько упал?
- Верно. И потом, ты сейчас думаешь, что такая вот ситуация только у тебя. Помнишь, я как-то тебе говорил, что у меня был еврейский экипаж?

Янек снова кивнул. Он помнил их первую встречу с тренером, будто это было вчера.

- Ну, так вот. Их было трое. Лева, Хаим и Мойша. Такая вот весёлая компания из Одессы. До армии они даже знакомы не были. Я когда их увидел первый раз, вообще не мог понять, что эти трое в армии-то делают. Интересно?

Янек налил чай. Достал пирожки. Уселся напротив. Решил, что никакая информация лишней не будет. И если уж тренер решил что-то рассказать, а делал он это не часто, значит оно того стоит.

- Лёва..., - Симонов взял пирожок, - Слушай, а вкусно! Ну, так вот. Лёва - мастер спорта по стрельбе. Снайпер. Гибкий, как кошка. Ходил бесшумно. Тоже несчастная любовь. Застукал свою зазнобу на пляже с другим парнем. Чуть не утопил обоих. В Америке теперь живёт. Где-то на ранчо учит туристов стрелять.

Симонов взял ещё один пирожок.

- Хаим, значит. Такой, знаешь, коренастый парень. Разряд по дзю-до. Мама в универсаме работала. Папа закройщик в центральной ателье. Сам учился в медучилище. Влюбился. В женщину на восемь лет старше и с ребёнком. Говно со всех сторон до небес кипело! И женщина там себя некрасиво повела. Ушёл в армию санинструктором.

Янек отхлебнул чай. Примерил ситуацию. Ребёнок? А каково ребёнку-то было? Сначала мать с отцом, получается, ссорились. Потом у матери парень. И ним не вышло... И у Хаима проблемы были, пожалуй, не меньше, чем у него.

- Женился потом через год после дембеля. На другой, - среагировал тренер на удивлённый взгляд Янека, - Я был на свадьбе в Одессе. То ещё зрелище!
- Могу себе представить, - буркнул Горовиц, - Опыт есть.
- Там тоже на свадьбу явились друзья жениха прямо в афганке? И распугали весь местный бомонд?
- Нет, я там взорвал тётю Сару.

Симонов расхохотался.
- Серьёзно? Взорвал? Чем?
- Новогодней хлопушкой, - пожал плечами Янек, мол, чего тут удивительного.

- М-да, думал я, что ты на Мойшу похож. Но, получается, ещё больше, чем мне казалось. У того, правда, была только мать. Бабушка умерла. Дедом он звал вообще соседа по коммунальной квартире. Я, честно скажу, когда эта команда прибыла, я спросил старшего, где он взял это убожество. А парень, метр с кепкой в прыжке и на роликах. Но крепкий, зараза. В теннис оказывается играл. После курсов ДОСААФ водил всё, что движется. И тоже, представляешь, любовь-морковь, завяла ботва. Этот духов рвал. А не тётю Сару. Тоже в Америке сейчас. Мать увезла. Так вот, эта команда всегда на боевых выходах была, а не на кухне сидела. И целая в полном составе вернулась.