- Моя тоже хотела, - вынырнул из своих мыслей Янек.
- Чего?
- Мама. В Америку. Но там у нас прямых родственников нет. Только в Израиле. А там опять стреляют. Мама туда не хочет.
- А ты?
- Я не думал пока. Мама хочет. Бабушка говорит, что уже один раз эвакуировалась. И теперь тут помирать будет. Получается, что не один я - "горе еврейского народа"?
- А кто тебе такое сказал?
- Вообще-то, мама. Но там на свадьбе один военный был. Так он сказал, что я будущий диверсант. Шутил так, значит.

- Хм, шутил, говоришь? Может и не шутил. Поглядим. Тебе когда восемнадцать? В январе?
- Да. Четырнадцатого.
- Я думаю, не стоит тебе эти месяцы дурака валять. Поговорил тут со своими. Во-первых, тебя возьмут в спорт школу вести детские группы. Это какие-никакие деньги. А во-вторых, на курсы кинологов можно пойти. Мой отец говорил, тебе собаки нравятся. Будешь готовый "гавчик".
- Кто? - не понял Янек.
- Инструктор службы собак. Ещё говорят "хвост". Ну, как? Годится план?

18. Глава 16

16.

На абсолютную и бескорыстную любовь способны только дети и собаки.

С августа Янек начал работать тренером. Оказаться "по другую сторону" было интересно. Он разглядывал мальчишек у себя в группе. Неужели он тоже был таким? Вот точно же не был.

- Встали в планку! - командовал он, - Животы втянули, задницу опустили. Горизонтально стоим!

И сам вставал перед всеми учениками. Если сам не делаешь, ни за что тебе мальчишки не поверят. Это Горовиц знал по себе. Не бегай с ними Конус по три километра, не стой майор Симонов спарринги, не ценил бы и не уважал бы он так своих тренеров.

Теперь уже он был сенпай. 1 дан чёрный пояс. И к нему обращались по имени и отчеству. Звучало очень странно. Но горящие глаза мальчишек, глядящие на него с надеждой и восхищением, давали невероятную энергию.

Первую зарплату принёс маме с бабушкой. Уже новыми деньгами. Те почему-то плакали.

Чувствовал, что снова не оправдал их надежд. Мама, понятное дело, хотела, чтобы он получил высшее образование. Сам для себя Янек этот вопрос не закрыл. Скорее, отложил. А там, глядишь, станет понятнее, на кого учиться.

Вопрос с Диной закрылся в августе. Девочки-гимнастки обсуждали, что Дина с родителями уезжает в Америку. И её английский лорд тоже. Что ж... Скатертью дорога. Сравнение её кавалера с лордом всплыло случайно. Услышал песню Розенбаума.
"Ей же нужен английский,
С иголочки, лорд
Или тот, что в «Мгновеньях» играет."
И чем отличается английский лорд от гусарского полковника?

Вот и сложилась картинка. Только он никак не мог понять, зачем он-то ей понадобился. Для чувства власти? Для разнообразия? От скуки? Или правда чувствовала всё то, что в её глазах отражалось? А потом вдруг испугалась потерять благополучие. Или родители популярно объяснили её перспективы рядом с ним.

Вот и приплыли. К вполне взрослому вопросу: "Что он мог ей дать?"

Может, и хорошо, что ничего между ними не успело случиться. И без этого было худо.

Кто говорит, что время лечит? Янек чувствовал, что это не правда. Время не лечило его от потерь. Особенно от тех, которые он не мог внятно объяснить. И понять, что же он сделал не так. Эти потери разъедали изнутри, как ржавчина.

Вот и ещё одна "дырка" добавилась. На допризывной комиссии, ещё в пятнадцать лет, врач, глянув в его дело, как-то мельком бросила военкому: "Странно, обычно еврейские семьи - крепкие." И ведь не собиралась его задеть или обидеть. Но расковыряла рану.

Чем он такой неправильный? Что в нем не так, что они предпочли жизнь без него? Что им не нужна оказалась его любовь. Сначала отцу. А теперь и девочке с именем-колокольчиком.