Покупка коляски для малышки тоже не вписывалась в их бюджет. Но Оля нашла решение.

— Вот, — Оля открыла объявление на интернет-барахолке и показала Паше, — я договорилась, съезди, пожалуйста.

Коляска стоила четыре с половиной тысячи. Розовая, почти новенькая и почти даром. Хорошего бренда. Расхваленная мамами на форумах.

Оля выложила на стол две с половиной тысячи. Технически должно было быть две тысячи двести пятьдесят, но под расчет не было.

— Дороговато, — хмыкнул муж, приглядываясь к адресу.

— Паш, она очень хорошая. Новая вообще стоит тридцатку!

— Ско-олько? За коляску? — присвистнул Паша. — Разводят вас, баб, как лохушек. Тридцать кусков, офигеть! На несколько-то месяцев… Да за такие деньги…

— Паш, я договорилась, что ты приедешь в течение часа. На нее очередь, я еле упросила нам продать, — перебила Оля.

— Да собираюсь я. Видишь, телефон записываю, — ворчливо отозвался муж и засунул телефон и Олины деньги в нагрудный карман.

Когда за Пашей закрылась дверь, Оля написала продавцу: “Муж уже выехал” и принялась за готовку. Она отварила рис, поставила жариться котлеты, чуть не спалила их, отвлекшись на дочку, но все-таки вовремя успела уменьшить газ.

Компьютер пискнул, словно пришло сообщение, и Оля с удивлением увидела, что ей пишет хозяйка розовой коляски:

“Дайте телефон вашего мужа, когда он появится?”

Не успела Оля ответить, как в замке повернулся ключ, и на пороге возник Паша. И даже с коляской.

— А это что? — Оля оторопело переводила взгляд с мужа на коляску и с коляски — на мужа.

— Коляска, как ты и просила, — ответил муж, явно гордясь собой.

— Но это ведь… не та коляска! — воскликнула Оля.

Вместо розовой коляски для младенца это была серая прогулочная для малышей, уже умеющих сидеть.

— Что значит — не та? — оскорбленно заявил Паша. — Это коляска. Для ребенка.

— Откуда ты ее взял?! — воскликнула Оля.

— В другом объявлении. Дурех, ну чего кипятишься? Я ж деньги нам сэкономил. Эту отдали за тысячу двести. — Он протянул Оле назад смятую тысячную купюру.

— Но как я в нее ребенка положу? Здесь же спинка, она для полугодовалых деток, Паша! — в голосе Оли зазвучали упрек и обида.

— Да какая разница?

— Такая, что сюда ребенка сажают, а Катя еще когда сядет!

— Да что ты раздуваешь из мухи слона? — взъерепенился Паша. — Я же твои деньги сэкономил, а ты еще и недовольна. Вот тебе обратно тысяча, подгузов еще купишь.

— А гулять мы будем как?

— Ой, ну нашла проблему… — Паша неопределенно хмыкнул. — Сама бы тогда и шла покупала.

— Я бы пошла, если бы ты с Катей остался!

— Ну вот не пошла, теперь не ной. Хочешь — иди другую покупай, если эта не нравится! — оскорбился Паша и ушел за компьютер, демонстративно надев наушники.

Оля, успокоив орущую Катю, принялась осматривать приобретение, едва не плача.

Коляска оказалась безумно пыльной и старой. На металлической дуге виднелась ржавчина, ткань была вся в пятнах, капюшон выгорел, словно коляска долго стояла на пыльном балконе. Резиновая накладка на ручке растрескалась и местами осыпалась. Словом, такую коляску она бы и даром не взяла, не то что тысячу платить.

Личка на барахолке была полна гневных сообщений от хозяйки розовой коляски.

“Вы же обещали прийти!”

“Совесть надо иметь, я вам навстречу пошла, а вы…”

Коляска мечты была уже продана.

Оля села в уголок на кухне и беззвучно зарыдала.

Через минут пятнадцать она встала, вытерла слезы, умылась и открыла ноутбук. Затем, через минут пять, выскользнула на лестничную клетку.

— Алло, мам, привет. Ты не могла бы денег чуть-чуть одолжить? Хочу коляску купить для Кати. Немножко не хватает.