– Думаете, кто-то затаил зло?

– Вполне. А с ядовитыми подсказками Бездны – и воплотил обиду в жизнь. Смертельную обиду, потребовавшую крови. Только вот выбор места смущает. Гораздо проще было застать Алонио в главном храме Закра, в двух шагах от особняка понтифика. Там он появлялся каждый день, в отличие от нелюбимой им столицы. На закладку нового храма Алонио, конечно же, не мог не прийти, но церемония назначена на завтра, организацией занимается Никос, а его не надо контролировать: он на редкость ответственный исполнитель.

– Почему у понтифика столь юный помощник?

– А почему архимагами Кериза становятся мальчики? – лукаво прищуривается Люций. – Молодость, господин Эрол, обладает бесценным преимуществом: она энергична и впитывает знания, как губка. По сути, помощник понтифика – будущий понтифик, если, разумеется, у Верховного Собрания не найдётся более достойной кандидатуры. Но с учётом того обстоятельства, что лет пятьдесят-семьдесят юноша учится у лучшего из нас, возражения крайне редки.

– И Никос унаследует должность?

– Увы. Собрание не утвердит на таком ответственном посту сорокапятилетнего патера. Ещё хотя бы четверть века – возможно. Никос усерден и трудолюбив. Однако вряд ли новый понтифик оставит его при себе.

– Вы так намекаете, что смерть понтифика не в интересах Никоса? – подаётся вперёд Алан.

– Намекаю? Говорю прямо. Юношу ждало блестящее будущее, а теперь его, скорее всего, сошлют в храм на окраине. Алонио распоряжался жёстко, Никос был исполнителем его воли, а никто не любит кнут, даже когда он лишь инструмент в чужой руке.

– Неудивительно – с таким характером, – вполголоса бурчит Алан.

– Это вы зря, – патер на миг теплеет. – Никос – чуткий, трепетный мальчик. Конечно, пятнадцать лет службы у Алонио не прошли даром, но вся его суровость напускная… Господин Эрол, позволите дать совет?

– Я вас внимательно слушаю.

– С высоты своих лет – а я старше вашего учителя – мне тяжело видеть раскол между властью светской и духовной. Испокон веков в Керизе существует два правительства: Совет Магов и Верховное Собрание. Они не конфликтуют лишь потому, что зоны их влияния не пересекаются. Совет строго следит за соблюдением внешних законов, понтифик, если можно так выразиться, контролирует законы внутренние – законы совести. Ваш учитель, господин Трайг, и господин Алонио не ладили между собой, как и их предшественники, и предшественники их предшественников. Но вы молоды, вы ещё очень молоды! Прошу вас, не повторяйте их ошибок. Делайте собственные выводы, сын мой. Не оглядывайтесь назад, смотрите глубже, оценивайте не разумом, а душой. Думайте сердцем, и Всевышний поможет вам и направит по верному пути.

В растерянности Алан прикрывает глаза. Проникновенный голос патера заставляет прислушаться и меня. «Думайте сердцем» – это как?

– Спасибо, – тихо отвечает Алан. – Пусть я не до конца вас понял, но, кажется, вы искренне желаете добра.

Люций поднимается, гладит Алана по голове, словно ребёнка, и уходит.

– Вот так живёшь-живёшь, – в никуда произносит Алан, – считаешь себя взрослым, умным и самостоятельным. А потом тебя ткнут носом – и видно, что ты всего лишь повторяешь вбитые однажды догмы. То, что тебе внушили. Ли… госпожа Шеус, ты когда последний раз была в храме?

– Э-э-э… Сегодня.

– Хорошо, тогда предпоследний?

– Не помню.

– И я не помню, – Алан опускает голову. – Стыдно.

– У тебя и так нет свободного времени, – пытаюсь протестовать я.

– Для гонок на вивернах есть, – он невесело усмехается. – Ладно, вернёмся к расследованию. Осталось самое сложное – поговорить с чутким и трепетным мальчиком, которого наш убийца лишил блестящего будущего.