Потом, в хорошем настроении, Вика изобразила сеанс гадания для очередной Золушки, странноватой, немолодой, но безобидной. Вика зажгла свечи, поставила между ними зеркало и даже позаглядывала в воду в стакане. На ее взгляд, данной особе был нужен вовсе не муж, а хороший психолог, но таковых, увы, в округе не наблюдалось. Поэтому пришлось импровизировать, намекать на неясную проблему, без решения которой счастья не будет даже с самым идеальным купцом, возящим из далеких стран шелка и бархат, а по ходу действия в Викиной голове всплыл храм для невезучих девушек и именно туда она эту любительницу купцов и отправила. Ну, вдруг помогут. Неудачницам же они, по слухам, помогают, чем эта Золушка хуже?

А закончился день нашествием юных девушек, которым нужны были прически, потому что они собрались на танцы. Девчонки щебетали, обсуждали какого-то красавца с алым шарфом, хихикали и были настолько безобидны, что Вика просто отдыхала. А Велька и вовсе наконец-то задумалась, что и ей неплохо было бы побывать на танцах. Другие же ходят, чем она хуже?

В общем, день старательно притворялся хорошим. Неспешно дошел до вечера. Проводил девочек, разрешил Вике без проблем закрыть салон, а потом решил, что ему пора и торжественно откланялся, уступив свое место вечеру. И кто пришел вместе с вечером? Да именно тот человек, который подпортил утро. Причем, пришел он в не шибко трезвом виде, который только подчеркивала неясная решимость на его лице.

— Все-таки решили переодеться в женщину? — спросила Вика, выслушав приветствия и покосившись на чайник. Чайник ее прямо манил. Вот схватить бы его за ручку и хорошенько приложить сыскаря по голове. Может у него после этой процедуры мозги на место станут. Или бояться такую психованную начнет и перестанет сюда ходить, что тоже неплохо. Но, увы, Ливина почему-то было жалко. Да и работа мозга может после удара только ухудшиться.

— Нет-нет! — страстно замахал руками сыскарь, огляделся и практически рухнул на ближайший стул, из-за чего он издал подозрительный скрип. — Я решил вам все рассказать, чтобы вы были готовы. А то сложно быть рыбкой, не понимая, в каком море сейчас плаваешь.

— Вот рыбой я еще не была, — проворчала Вика. — Ну, не учитывая того немолодого соседа, который всех вокруг называл «моя ты рыба».

Ливин замер и немного на нее посмотрел. Наверное примерял на собеседницу портрет какой-то рыбы и решал, пойдет ли ей.

— Нет-нет, — опять замахал он руками, стул заскрипел, а стол, на который сыскарь оперся грудью немного сдвинулся. — Дело не в моей рыбе, не в вашей и не в соседской. Дело в том, что вас могут использовать как приманку. Как маленькую рыбку, на которую ловят крупную. Хотя в нашем случае вами эту крупную скорее отвлекают, чтобы она не поймала другую маленькую рыбку. Маленькую, увертливую и очень ценную для ее брата. Только не спрашивайте чем, это страшная тайна. Может бедную девушку вообще используют в качестве питающего кристалла, а она замуж хочет и даже героя себе подобрала.

— Какие страсти, — проворчала Вика. — Ладно, рассказывайте. Все равно же не отвяжетесь, — разрешила она и села напротив.

***

Рассказ Ливина, на вкус Вики, больше всего напоминал какую-то восточную сказку. Адаптированную и сокращенную. А то нельзя детям и людям с нежной психикой рассказывать такое в натуральном виде, в том виде, в котором оно пришло из глубины веков.

Шел рассказ под чай, ну, надо же было как-то использовать чайник, раз желание стукнуть им по голове сыскаря было признанно бесперспективным. Рассказывал Ливин довольно бодро и даже интересно, изредка подвисая. И Вика подозревала, что он в эти моменты пытается решить, стоит или нет ей что-то говорить. А то вдруг совсем испугается. Ну, вдруг она именно тот индивид с нежной психикой, ради которых сказки адаптируют.