Сердце снова сжимается.
Понимаю, что такое влечение вызвано сходством Кати и Евы. Дочь не осознаёт сама, что видит мать в едва знакомой женщине, но так не должно продолжаться.
- Давай мы подумаем над этим чуточку позже. Договорились? – с улыбкой спрашиваю я.
- Почему позже? Почему ты не хочешь, чтобы Катя стала моей няней? Я ей понравилась.
- Понимаю, милая. Я всё понимаю, но у Кати есть своя жизнь. Я поговорю с ней и обсужу, хочет ли она стать твоей няней.
Тут же прикусываю язык, понимая, что обещаю дочери то, что вряд ли смогу исполнить. Мне самому не хочется, чтобы Катя сближалась с моей девочкой. Однако пока я больше ничего не могу сказать.
- Ты сегодня занималась? Как у тебя температура? Евгения Александровна заходила к тебе?
- Нет. Я недавно проснулась и пошла искать тебя, но тебя снова не оказалось дома.
- В таком случае я спущусь и позабочусь о завтраке для тебя, а ты пока измерь температуру. Мне важно убедиться, что с тобой всё в порядке.
- Папа… - Маша молча пожёвывает губами и как-то виновато смотрит на меня.
- Что, солнышко?
- Ты очень красивый. Как думаешь, я теперь заболею из-за того, что ты зашёл ко мне без маски?
Всё лицо вспыхивает вплоть до кончиков ушей. Я был настолько встревожен, что позабыл обо всех правилах. Как-то по привычке накинул халат, входя в комнату дочери, и продезинфицировал руки, а вот о маске забыл. А ведь никто не знает, как это может отразиться на её здоровье!.. Я же из больницы недавно вернулся.
Сильнейшая пульсация в висках резко перерастает в головную боль.
Искренне ненавижу себя и всю эту ситуацию за случившееся и боюсь даже подумать, что будет, если дочь теперь разболеется из-за меня.
- Всё хорошо, Машенька, ведь я не подходил к тебе близко, - говорю дрожащим голосом.
Однако Маша чувствует моё беспокойство. Она ёрзает на месте и поджимает губы. Малышка боится, что снова придётся ставить капельницы и уколы, от которых она так сильно устала за свою жизнь.
- Я позабочусь о завтраке, - повторяюсь и пулей вылетаю из её комнаты. Вешаю халат на крючок, приделанный к стене у входа в детскую, и спешу спуститься. Мне стоит уже взять себя в руки и унять эмоции, пока не наделал чего похуже.
9. Глава 8. Катя
Чувствую себя виноватой, пусть толком и не понимаю почему. Я ведь не поднималась наверх, а о том, что Маша любит проводить время на лестнице, меня никто не предупреждал. И всё равно вина сжигает меня изнутри. Всхлипываю, захожу на кухню и наливаю себе стакан воды. Почему всё сложилось настолько неудачно в первые сутки моего нахождения в этом доме?
- Екатерина, что вам приготовить на завтрак? – спрашивает Евгения Александровна, вынуждая меня вздрогнуть.
Не слышала, когда она вошла.
- Вы готовите всем отдельно?
- Только в том случае, если у вас есть какие-то особые пожелания, - с улыбкой отвечает женщина.
- В таком случае у меня нет никаких особенных пожеланий. Я не привередлива и могу есть практически всё из обычной еды. Спасибо.
Женщина больше ничего не говорит. Она отрывает от меня любопытный взгляд и встаёт к плите. Однако я чувствую, что она хочет поговорить со мной, но пока просто думает, с какой стороны подойти.
- Я не знала Евы, - начинаю первой. – Наше сходство удивило не только вас, но и меня. Когда Михаил показал мне фотографии… Сложно было поверить, что у меня могла быть сестра. Вы общались с Евой?
Евгения Александровна тяжело вздыхает и разворачивается ко мне. Она завязывает ленты фартука и молча пожёвывает губами.
- Да. Я давно работаю в этом доме. Когда я устроилась сюда, Мишенька ходил в седьмой класс. Он стал мне как родной сын. Хороший такой мальчик всегда был, прилежный. Кто же знал, что его ждёт настолько жестокая судьба? Ева появилась в жизни Михаила, как яркая вспышка. Она озарила его суровые серые будни и довольно быстро стала частью нашей семьи. К тому времени Мишенька остался без родителей. Они погибли… - Евгения Александровна покачивает головой, а у неё на глаза наворачиваются слёзы. – Ева была неплохой. Избалованная, капризная, но очень чувственная женщина. Я видела, как она любила своего супруга, а он любил её. Если именно это можно назвать любовью.