В коридоре стояла табуретка, на нее я села, чтобы разуться, а потом меня просто не стало. Навалилась темнота, накрыла меня собой, спрятала. Попытки проснуться были. Я определённо точно проснулась, когда нечто сдернуло меня со стула, уронило копчиком о пол. Куртка спасла, но все равно больно. Надо мной нависала Верка.

— Катька! — удивилась она. — Ты что, пьяная?

Я хотела помотать головой, но не сумела, не хватило сил.

— Вася! — заорала Верка. — За ноги ее тащи, а я за руки! Да сними сапоги сначала, идиот!

И меня понесло, закачало на волнах. Больше я не помнила ничего, даже снов, будильник завести забыла, а мне ведь на работу. Слава Богу проснулась в семь. Сапог на мне не было, а пуховик имелся, сердобольная соседка накрыла меня одеялом, и я вспотела так, что хоть свитер выжимай. Выспавшейся я себя не чувствовала, казалось вот лягу если — усну снова. Еще и суббота переставала быть выходной. Дежурные врачи были на посту и в выходные, и меня порой заставляли, несмотря на график пять два. Новичок, что с меня взять…зато за работу в выходные оплата вдвойне.

На плите стоял борщ. Видимо, Вера пожалела меня и варила его прямо ночью — бока кастрюльки еще тёплые. Приняв душ я села, и навернула тарелку борща с хлебом и сметаной прямо на завтрак. Я всегда поражала и маму, и Веру теперь, своим талантом есть за двоих и весить, как подросток. На работу не хотелось, хотелось лежать в своей комнате и слушать, как за стенкой храпит Верка.

Тем не менее вторая ночь сна сделала свое дело, и пусть я и вышла в субботу вечером из офиса уставшей, но хотя бы не вусмерть. И завтра я домой еду с утра, а не сюда. И на остановку шлось немного бодрее. Там, в отеле, конечно злой босс, зато никаких котов с диареей и их истеричных хозяев. Вообще, животных я любила, но усталость делала свое дело.

Я почти не удивилась, увидев на остановке роскошную тачку своего босса.

— Вы чего это тут? — осторожно спросила я, заглядывая внутрь.

— Решил вас встретить.

— И как вы узнали, что я работаю? Суббота же.

— А я позвонил и спросил.

Я впала в ступор. Мне требовалась перезагрузка, поэтому я просто стояла молча и размышляла, а с остановки на меня с подозрением смотрела пожилая женщина. Видимо пыталась понять, путана ли я, а если путана, то почему такая непрезентабельная, и смотри, готовы же платить красивые и богатые мужики.

— Вы что, влюбились? — подала я голос наконец. — Имейте ввиду, я не верю в сказки с хэппи-эндами.

Максим Алексеевич посмотрел на меня, как на умалишенную.

— Нет. Я просто внимателен к своим сотрудникам. Садитесь.

Садиться второй раз было гораздо проще, я села. Но все равно вопросов было куда больше, чем ответов.

— Вас, может, домой отвезти? Время до смены есть.

— Нет, не хочу туда сюда. В служебке посижу.

Может даже посплю полчаса, но этого я боссу говорить не стала.

— Вы есть хотите, наверное? Давайте я вас накормлю.

— У меня денег нет, — испугалась я. — Я так похожу.

Босс закатил глаза.

— Я оплачу.

— А…тогда бургер. И картошку.

В кафе мы не пошли. Подозреваю, ему просто было стыдно показаться со мной на людях. Подъехали к окошку бургерной, заказали, через несколько минут уже забрали заказ. Сам босс есть не стал — еще бы, всего бургер за три сотни. Бургер был роскошным. Огромным. Я подозревала что мне его стоимость все же вычтут из зарплаты, но откусив первый кусочек смирилась. Он того стоил. И кола. И картошка с горчичным соусом.

Я жевала стараясь не постанывать от удовольствия, босс смотрел. Ни капли мужского интереса в его взгляде не было. В его глазах напряженно билась мысль. Он думал, мысли его ему не нравились. А я четко понимала — ему от меня что-то нужно. Но напролом я лезть не буду. Детство с матерью, которую я не помнила и которой была не нужна, а затем несколько лет в детском доме научили меня одному неплохому навыку — терпению.