Врач выпрямился и прищурился.

— И часто твоей коже приходится заживать?

— А разве у вас не так?— сделала удивленные глаза. Но намек поняла. Однако не могу рассказать ему правду: если он заявит на брата, тот будет мстить мне с еще большей яростью.

Врач прищурился, некоторое время смотрел на меня неотрывно, я — на него, а потом сказал:

— Ты права, это всего лишь кожа. Заживет. Постарайся быть осторожнее…

Но ему было грустно. Я благодарно кивнула.

— Я еще немного понаблюдаю за тобой, а потом отпущу. Придешь завтра на осмотр, хорошо?

Кивок.

— Ты не любишь говорить, да?— грустно улыбнулся он.

— Когда это важно и есть о чем,— ответила я и мельком взглянула на него. Он снова внимательно рассматривал меня.

— У нас с тобой еще пара часов, можем поговорить о чем-нибудь важном,— предложил врач.

«Зачем он хочет со мной говорить?»— недоуменно сдвинула брови я.

— Разве вам не надо работать?

— На эти два часа — ты моя работа,— развел руками он, а потом вдруг вскинул указательный палец вверх и сказал:— Дай мне минутку…— и вышел из кабинета.

Я поерзала под ремнями, посмотрела на руки, легонько коснулась того, что было на носу, и снова посмотрела на дверь.

— С днем рождения, Саша!

Врач вошел в кабинет и протянул мне яркий зеленый пакетик с фруктовым пюре.

И вдруг я ощутила, как внутри вспыхнул свет, и бутоны распустились красными, желтыми, розовыми лепестками, будто и не умирали. Он — первый, кто сегодня поздравил меня с днем рождения. И похоже, единственный…

Я облизнула сухие губы и с досадой проговорила:

— Но я не могу есть, у меня нос болит…

— А ты ешь ртом,— засмеялся Джон Саманти.— Вот тебе трубочка. Ты ничем себе не навредишь.

Я потянулась и приняла пакетик. Попыталась улыбнуться в благодарность, но губы не слушались, поэтому просто кивнула.

— Может, тебе что-то нужно, чего ты не можешь получить в другом месте?— неожиданно спросил врач.

Я подняла голову и замерла взглядом на этом необычном человеке.

Он снова смотрел на меня странно. Но мне нравился его взгляд. От него шло тепло, оранжевые лучи света, а вокруг все расцветало… Как странно, что он этого не замечал…

Я не знала, как назвать то нужное, в чем нуждалась. Оно слишком большое и кажется абсолютно невозможным… И названия ему нет… Поэтому просто покачала головой.

Врач сел рядом и коснулся моего плеча.

— Саша, жизнь очень длинная и сложная. Сейчас ты маленькая, но тебе придется научиться общаться. Без этого не обойтись…

И сама от себя не ожидая, я произнесла:

— Я хочу узнать все, что есть в медбазе о моей маме. Она ведь умерла здесь?

И вот что узнала, когда Джон Саманти нашел врача — человека, который принимал роды у Марии Малых…

Мама прибыла на Тоули на последнем сроке беременности и еще на Земле заразилась смертельным вирусом — ЧВ. Она не выжила после родов, даже не успела взять меня на руки. Я едва появилась на свет, и отцу сообщили, что ребенок тоже не выживет. Но мне удалось выжить лишь из-за высокого уровня медицинских технологий в альянсе. Я довольно долго была слабым, болезненным ребенком и вызывала опасения у врачей, что не проживу и года: практически не питалась самостоятельно, все время спала, а если бодрствовала, то беззвучно лежала в колыбели, словно мертвая, ни с кем не контактировала, даже ни на что не реагировала. И вдруг в полтора года резко пошла на поправку…

Уже прошло много лет, как я перестала быть хилым младенцем, но до сих пор меня раз в полгода вызывают на медицинский осмотр. Меня обследует всегда один и тот же врач, хотя даже не знаю, как его зовут: кладет в большую капсулу для полного сканирования, берет кровь на анализ, а потом вписывает что-то в свой визор и отпускает…