— Это очень далеко! Будет время, отвезу,— нетерпеливо ответил отец.

— Девочка останется изуродована, если не провести вовремя правильную операцию…

— Вы уже сделали, что могли, что еще надо?!— возмутился отец.

— Пластику нужно делать как можно раньше, иначе могут возникнуть осложнения.

— Я же сказал: я отвезу ее! Я один зарабатываю на семью, у меня нет времени…

— Хорошо,— терпеливо продолжил Саманти.— Хотите, я сам отвезу? У вас есть пять тысяч кредитов?

— Что? Зачем?

— Столько будет стоить пластика. Это не стандартная медицинская услуга, поэтому платная.

— Вы меня разорить хотите?— повысил голос отец.— Я потратил столько кредитов, чтобы купить ей форму в школу на следующий год и сын в этом году оканчивает колледж, я еще не знаю, сколько придется заплатить за повторные экзамены, если он не сдаст… У меня нет кредитов, чтобы красоту наводить. Нос на месте — этого достаточно для жизни!

— Разве вы не хотите, чтобы ваша дочь успешно прошла комиссию и торги?— удивленно спросил врач.

— Ну вы же дадите заключение, что у нее травма?

— Да, но…

— Она никогда не была красивой. Не выберут на торгах после двадцати, так в сорок лет автоматически назначат мужа. Нет у меня свободных кредитов!— категорично выдал отец.

Я вжала голову в плечи, а в груди зазвенело так сильно, что все бутоны тиды захлопнулись и спрятались.

— Я говорю с вами откровенно только потому, что понимаю всю сложность ситуации и хочу помочь. Почему вы сопротивляетесь? Она же ваша дочь!— уже возмутился Джон Саманти.— Вы можете сделать в долг — это вполне возможно.

— Нет!— отрезал отец.— Не собираюсь ходить в должниках. Делайте то, что следует сейчас, и хватит на этом.

Потом в приемной долго молчали. А я почувствовала, как внутри вянут цветы… Они становятся тусклыми, лепестки опадают, аромат превращается в запах металла… Я сглотнула и медленно отвернулась к окну.

— Когда я могу ее забрать?— снова послышался голос отца.

— Она под действием релаксанта, хотите, ждите в общем холле еще пару часов или приезжайте за ней позже,— недовольным тоном ответил врач.

— Нет у меня времени рассиживаться. Я что, не могу забрать ее спящей?

— Не можете,— уверенно сказал врач, и я почему-то обрадовалась. Хоть и не люблю медцентр, но сейчас здесь так спокойно и мирно… в этом кресле, в этом кабинете… рядом с Джоном Саманти…

— Тогда сообщите мне,— сказал отец и, похоже, вышел.

Когда послышались шаги, я прикрыла глаза и лежала неподвижно, ровно вдыхая и выдыхая воздух ртом. Потом кто-то осторожно коснулся моего запястья.

— Саша, ты уже проснулась?— тихо произнес Джон Саманти.

Я приоткрыла глаза, но голову не повернула.

Врач обошел кресло и встал с другой стороны. Я подняла на него глаза и заметила, что он смотрит как-то странно, никто так раньше на меня не смотрел, и произнес:

— У тебя очень быстрый метаболизм, раз уже пришла в себя. Ты помнишь, как меня зовут?

Я кивнула.

— Я хочу спросить тебя, но кивков мне недостаточно. Мне нужны объяснения…

Спокойный кивок.

— Как это произошло с тобой?

— Я споткнулась о кресло и, кажется, ударилась об угол стола,— слабо проговорила я.— А то, что вы сказали моему отцу, это очень страшно?

Врач опустил глаза и как-то грустно вздохнул.

— Ты все слышала… Для жизни это нисколько не опасно.

Я почувствовала, что он что-то не договаривает. Про какие-то торги, про комиссию… Я слышала, что все это как-то связано с будущим женщин и мужчин, но нам никто не рассказывал этого в школе. Это касалось взрослых… А для всех я еще ребенок…

— Но ведь это заживет?— спросила я.— Кожа всегда заживает…