Когда стрекозел наконец-то моргнул и чуть приподнялся, у меня от волнения закололо в кончиках пальцев. Я уже мечтала, что вот-вот окажусь на свободе, но он тут же упал обратно, и хрипло выдохнул:

– Вроде бы…

– Вроде бы что? – прошептала я, морща лоб.

Жнец хмыкнул.

- Забыла свой вопрос?

- М-м… А. Вроде бы “жив”? Жив - это хорошо.

Обрадовалась я вполне искренне. Во всех смыслах новость была хорошая. Например, сомневаюсь, что Смерть стал бы называть себя живым.

Осмелев, я снова завозилась, в попытке вылезти из-под пресса. Без толку. Стрекозел разве что ещё потяжелел.

Акция “почувствуй себя перевернутой черепахой!” - в деле. Митра периодически переворачивал черепах у моря, когда знал что Карина за ним наблюдает. Подруга, ругаясь, спасала бедняжек, а потом долго носилась по берегу за непутевым товарищем с длинной воспитательной палкой.

– Слушай, - я временно смирилась со своим положением и решила включить дипломата - закрепить договоренности, так сказать. - Ты обещал меня не есть, помнишь?

Жнец неопределенно хмыкнул, и я постаралась не фантазировать на тему определений. Мали что там у него в башке варится.

- Так может ты меня отпустишь?

- Ну знаешь, этого я не обещал, - нагло ухмыльнулся Жнец, и я вспомнила и “облезлую кошку”, и “пегие крылья”, и даже “калико”.

Нашла кому сочувствовать! Может он и не Смерть - тут по трезвому размышлению я понимаю, что погорячилась, хотя сам факт его появления во сне стоит обмозговать отдельно, - но в любом случае он тот ещё феерический стрекозел.

– Ну и чего надулась? – он ухмыльнулся и чуть приподнялся на локте, в то же время прижимая меня к крыше еще сильнее.

– Тебе показалось, – я стиснула губы и ответила прямым взглядом. И замерла.

В глазах (не черных, кстати, а цвета плавленого шоколада) плясали лукавые искры, а из-за улыбки на щеках играли такие милые ямочки, что моё сердце остановилось, как в песне, постояло немного и застучало как бешеное. Ну как у такого стрекозла может быть такая милая улыбка? 

Жнец тоже как-то странно подвис, его улыбка медленно угасла, а у меня зазвенело в ушах. Я отвернулась, выдыхая, и попыталась его оттолкнуть, но куда мне двигать такие скалы.

– Выпусти! – потребовала я, упираясь в его грудь и глядя в сторону, - там качался флюгер в виде котика, хвостом указывающий направление ветра.

– Не могу, – ответил стрекозел хриплым голосом. – Ты... лежишь на моём крыле.

Упс. То-то мне так мягко лежится, и черепичка...  не колет. Значит надо выползти из-под него в сторону, и я уже начала движение, но Жнец ещё сильнее прижал меня собой.

– Да что ты делаешь?! – вкрай возмутилась я. 

– А может... мне нравится? - вкрадчиво предположил он.

– Что?.. – щекам отчего-то стало жарко.

Жнец склонился ниже и прошептал:

– Лежать. На тебе…

Дурацкий жар перекочевал на уши.

– …и на краю крыши, – продолжил стрекозел. – Острые ощущения так бодрят кровь.

Я сглотнула.

– Посмотри туда, – он кивнул вправо, я повернула голову, задев носом его подбородок, и заглянула немного вперед.

Оказалось, мы лежали всего в черепичине от края крыши, а подо мной в этот момент что-то хрупнуло. Жнец резко выдохнул, щекотнув дыханием моё ухо, и хмыкнул:

– Страшно?

Я прикусила губу. Острые ощущения действительно бодрят…

И тут мимо нас, по самому краю крыши, прошествовал кот. Лохматый, с белым пузом и аляпистой смесью рыжих и черных пятен на спине. Наглый хвост мохнатым щупальцем вился следом.

Я посмотрела на Жнеца, я покосилась на свое плечо. Я, наконец, поняла:

– Это был кот!

Зверь, не так давно прикидывавшийся второй головой монстра, снисходительно оглянулся, а затем закатил глаза. На небо посмотрел, в смысле, видимо птичка пролетела.