– Ну, не хочешь говорить – молчи, – укоризненно ткнул меня в бок Митра, а я с удивлением уставилась на свои ладони – в кольце переплетенных пальцев пылал огонек. Ребята со своего ракурса его не видели, – мои руки были под столом. Я встряхнула ими, поставила локти на стол и принялась теребить бисерный браслетик, думая, с чего всё-таки начать.

Но тут Карина поддержала моё молчание.

– И правильно не хочет, – сказала она. – Не стоит тут болтать о важном. Где есть полог тишины, там может быть и прослушка.

– Ну и ладно, потом, так потом. Зато мы и сами можем столько всего рассказать – закачаешься! Ты очень многое пропусти-ила! – и друг поиграл бровями. – Пока ты где-то шарахалась котом, у нас случился прорыв! И мы его запечатали! Без стражей, ха!

– “Мы”, ха! – скептично ухмыльнулась Карина. – К тому же это не первый прорыв сегодня, и Котя его видела даже раньше нас. И кто его запечатал, прекрасно знает.

– Ха! Наш был круче. И между прочим, – Митра снова понизил голос, – Хаос рвался из твоего лю-ука.

– Ну эт да.

– Ого, – я нахмурилась.

– Думаешь случайность?

– Не… знаю.

– Но Феич твой крут. Ты бы видела, как он его! Хаос из люка щупальцы тащит, а Феич его печатью сделал – и по ушам! Так залепил, что щупальца как бритвой срезались, поотваливались и давай недобитыми змеями ползти к нам! А Феич их ботинком и...

Я сидела и умилялась – врет как дышит. Хаос – и живые щупальца, три раза ха. Всем известно, что Хаос инертен. Непонятно только, почему Карина глаза не закатывает? Это же любимое её сопровождение рассказов Митры. Вместо этого подруга сказала “брр!” и поёжилась. Неужели в кои-то веки заклятые друзья спелись, чтобы развести меня?

– Мне почему-то кажется, они к Коте лезли, – сказала девушка чуть севшим голосом и отхлебнула чая.

Или Митра не придумывает?

– Ну, да, может быть. Но мы рядом с тобой остались, а Феич подбежал к люку. Мы сначала хотели тебя утащить подальше, но… – и он слегка виновато развел руками.

– Ага, стрекозел приказал ему сидеть и ждать, он и сидел. А сама я тебя не уволокла бы.

– Да ты сама пырилась в оба, как Феич прорыв припечатал. Тем более, что он отлично справился. Да и Котя ещё днём сказала, что Жнец наш шарит, как их закрывать. Круче стражей, между прочим.

– Ой, – устало махнула рукой Карина. – Кароч, Жнец добил недобитых змеюк – кого ботинком, кого маленькими синими печатями. И как раз  прибежал кот. Ну, в смысле, ты. А дальше ты наверное знаешь. Да? Помнишь что было?

– Помню… – рассеянно пробормотала я.

“Обнаружители рядом с ним фиксируют аномалии. Часто и ложные”. 

Конечно, ложные, если Жнец запечатывает их до того, как стражи успевают отреагировать. Причем запечатывает так, что не остается следов...

– Эй, ты не обалдел? – возмутился Митра, сбивая меня с мысли.

На стол бесшумно взметнулась шерстистая тень. Ничуть нас не стесняясь, кот макнул язык в икру и вытянул его подальше. Скосив глаза, изучил поблескивающие на кончике языка икринки, затем прищурился, обводя взглядом нас, счел неопасными, и принялся слизывать икру с бутербродов. Аккуратно, не трогая масло.

– На-аглый, – с некоторым восхищением протянул друг, и уставился на кота с видом вивисектора перед препарацией.

Сгонять кота ни у кого рука не поднялась.

– Наглый, – я кивнула.

И тоже прищурилась, склонив голову набок и изучая урчащего от удовольствия зверя. С виду обычный, ничем не примечательный кот. Ну кроме того, что трехцветками бывают только кошки за редким мутационным исключением. А так…

Крупноватый, но видали и больше. Четыре лапы, уши с кисточками, хвост лохматый, длинный, свисает почти до пола, а кончик нервно дергается, словно живет своей жизнью. Глаза зеленые, с золотыми крапинами, щурятся весьма довольно.