Я и не заметила, как на эмоциях повысила голос. Даже спустя месяцы вспоминать об этом было тяжело и неприятно. Но в моей истории оставался еще виток.

– Я незаметно подняла телефон над дверцей кабинки и сняла, как Золотухина вставляет в ухо микронаушник. Сняла, как они проверяют звук, тестируют связь… А потом…

– Потом?

– Дождалась, когда Вика с подругой выйдут из туалета, и побежала на экзамен. Но не для того, чтобы сдать его, нет. Сначала я показала видео ответственным за наблюдение преподавателям. Хотела сделать все тихо…

«Как крыса», – добавила мысленно и зажмурилась. Почему «как»? Я и есть крыса.

– Но Вика зашла в кабинет, да? – сочувственно спросила Маша.

Я смогла только кивнуть. На самом деле в кабинете было полно народу. Куча студентов, и все они стали свидетелями моего поступка. Вике даже сплетничать не пришлось, чтобы распространить слухи о том, как гнусно я ее сдала.

Все это видели своими глазами.

– Я могла бы потянуть. Показать видео потом, но боялась, что промедление обернется поражением.

Говоря это, я чуть не рассмеялась. В чем я оправдываюсь? В том, что поймалась!

Стоило бы сожалеть о том, что натворила. Я победила, но опозорилась. Получила повышенную стипендию, но навсегда уронила репутацию в грязь.

Я подставила другого человека. Вику сняли с экзамена, отправили на пересдачу. Она лишилась даже обычной стипендии, не говоря уже о повышенной и о квартире, которую обещали родители.

– И знаете, что самое плохое? – Вопреки тусклому голосу сидела я с гордо поднятой головой. – Я стыжусь правды, но не считаю, что была неправа.

Этой фразой я поставила точку в рассказе, но переживать стала только сильнее. Ведь теперь очередь девочек говорить и выносить приговоры.

– Тина, – Лена вздохнула и покачала головой, – ты поступила…

– Необдуманно! – выкрикнула Арина.

– Справедливо, – одновременно с ней сурово произнесла Маша.

– Мне одной кажется, что это как-то некрасиво? Неправильно! – Лена мотнула головой, короткие волосы качнулись. – Мы ведь все студенты. Все в одной лодке. Никто не застрахован от того, что в будущем не придется списывать.

– Ну не-ет, – возмущенно протянула Маша и скрестила руки на груди.

Лена воинственного взгляда еще одной отличницы нашей комнаты не замечала.

– Теперь никто не чувствует себя в безопасности, – продолжала Лена, и я понимала, что каждое ее слово заслуженно бьет меня наотмашь. – Везде будут мерещиться стукачи и камеры! И тебя, Тина, всегда будут считать крысой. Что бы ты ни делала, от этого уже не отмоешься.

Я поджала губы и покорно опустила голову. Все это правда. От первого слова и до последнего.

– Нет, ты вообще слышишь себя, Куропатова? – возмущенно прошипела Арина и вновь подскочила на ноги. – По-твоему, Тина должна была это схавать?! Упустить положенную ей повышенную стипендию просто… Просто почему? Из-за чувства солидарности? Из жалости и снисхождения? Ха!

Маша кивала, поддерживая каждое слово Якоревой:

– Я бы еще могла понять, если бы Вика была в сложной ситуации. Ну, знаете, брату нужна операция, денег нет, и вся надежда только на…

– Машунь, больше не смотри те сериалы, пожалуйста, – скривилась Лена, за что моментально получила слабенький удар в плечо.

– Я к тому, что Вика боролась не за жизнь, как Тина…

– Ну, спасибо, – буркнула я.

– …А за красивую жизнь. На еду, одежду и прочие базовые вещи у Золотухиной бабки есть. Тине победа была нужнее.

– Согласна, – кивнула Арина. – Но действовать нужно было умнее. Незаметнее.

Округлив глаза, я смотрела на Арину, потом перевела взгляд на Машу. Обе не выглядели так, будто собирались порвать со мной любое общение.